В январе 2000 года на международной конференции по Холокосту в Стокгольме был установлен «всемирный день памяти уничтожения шести миллионов» – 27 января. Полгода спустя Запад захлестнула беспрецедентная волна антисемитизма нового типа, имеющего в качестве объекта Государство Израиль. Совпадение неслучайно, хоть на первый взгляд и парадоксально. Ведь, следуя логике, должно было быть ровно наоборот: можно было ожидать, что память о евреях, убитых в лагерях смерти, вызовет всплеск солидарности с их наследниками, которых взрывают арабские живые бомбы по ровно той же причине, по которой их предков загоняли в газовые камеры 65 лет назад: потому, что они – евреи.
Дело в том, что у памяти есть национальность и религия: европейская память в корне отличается от еврейской. Во время открытия Еврейского Музея в Германии, в сентябре 2001 года, Президент Йоханесс Рау заявил, что «Холокост был также тяжёлой потерей, которую причинил себе немецкий народ». В том же духе выражался кардинал Кассиди, от имени Ватикана, на три с половиной года раньше в своём документе: «Мы помним: размышления о Катастрофе». Иными словами, Германия и Ватикан включили себя в список жертв наряду с еврейским народом. Таким образом, произошла денационализация Шоа, выхолащивание из неё всякого еврейского характера.
Но тут сразу всплывает вопрос: кто, если не евреи, являются объектом памяти и что человечество должно помнить? Ответ от Рау и Кассиди: человечество должно помнить человеческую трагедию жертв – матерей, детей и стариков, вне зависимости от их национального происхождения. Христианская религия не признаёт деления человечества на народы, а посему и не может признать национальную память. Постнациональная и неохристианская Европа – её верный наследник. Обе (христианская религия и Европа) также верят в греховность мира сего: его нельзя исправить, грех можно лишь искупить – посредством мученичества или веры в мученика, в распятого «бога». Страдая за всех, он искупает их грехи и в сострадании к его участи объединяется и очищается человечество. В глазах Европы 6.000.000 – это действительно «Холокост», то есть жертва всесожжения, искупающая своей гибелью грехи человечества – это «распятие» 20-го века. Отождествление с 6 миллионами – ключ к спасению души.
Но что происходит, если жертва вдруг прекращает быть жертвой, строит себе государство, армию и потом и кровью отвоёвывает свою независимость? Она тогда не просто перестаёт быть объектом сострадания, но, изменяя своему искупительскому призванию, превращается в виновного. Функция мученика переходит на плечи тех, кто больше всех пострадал от перевоплощения евреев из жертв в сионистов – на «палестинский народ». «Палестинцы» – истинные «евреи» и, отождествляясь с их «страданием», мир сохраняет верность памяти «Холокоста». Следуя этой логике до конца, получается, что Израиль опять согрешил, второй раз за 2000 лет. А Европа, отождествляясь с уничтоженными евреями, сохранила, второй раз за 2000 лет, «дух Израиля», придав ему универсальное – «католическое» (дословно – универсальное) значение и освободив его от его этнической, племенной примеси. Народ Израиля и Государство Израиль ничто иное, как непокорный «Израиль плоти». От имени шести миллионов павших Европа размещает его на скамье подсудимых…
На самом деле, 27 января, это – день забвения, день попытки крещения еврейской Памяти. Это день, когда Европа, образно говоря, водрузила колоссальный крест в Освенциме, Треблинке и всех остальных лагерях смерти. Кто хочет Помнить, должен забыть этот день. Не понимать этого – это очередной раз участвовать на пиру у Ахашвероша и ставить идола в Храме. В Освенциме не уничтожали абстрактных жертв. Там уничтожали еврейский народ, потому что этот народ был лишён политического существования, и спасение заложено прежде всего в его политическом возрождении. Государство Израиль есть исправление преступления Европы и породившей её цивилизации.
Мы Помним Шоа 10-го Тевета и 27-го Нисана – соответственно, в дни начала осады Иерусалима Навуходоносором и восстания в Варшавском гетто. Оба этих дня непосредственно связаны с независимостью тела и духа еврейского народа. Оба расположены на пути к 5-му Ияра – Дню Независимости. Еврейская память обязует, а не освобождает от ответственности, она подталкивает к созиданию, а не освобождает от мира сего.
Соглашаясь на 27 января, мы грешим не только перед своим народом, но и перед человечеством в целом, так как мы позволяем ему закрыть глаза на моральный крах своей цивилизации, принимающей зло и отрицающей возможность исправления мира; мы позволяем ему пойти по тому же пути, который один раз уже привёл к 30-му января (1933 г., приход Гитлера к власти) и к 9-му декабря (1941 г. – Ванзейская конференция).
Вернувшись на свою Землю, мы должны вернуться к Памяти «народа, помнящего своего Б-га», памяти исправляющей и восстанавливающей. Не к памяти абстрактного, пустого и ни к чему не обязующего лозунга “Never again!” («Никогда больше!»), а к памяти, созидающей моральную, политическую и духовную действительность, к памяти, на деле не позволяющей подобного больше никогда.
Статья частично основана на книге «Границы Освенцима» еврейского философа Шмуэля Тригано, проживающего во Франции.
.jpg)
