При выводе из рузаевской пересылки стоял у тюремных ворот разводящий капитан, который заставлял зэков, проходящих мимо него, снимать арестантскую шапку. Я по тем временам был молодым и неопытным арестантом, и была это моя первая пересылка после следственной тюрьмы КГБ. Заметив, что капитан был евреем, я спросил его на подходе к воротам:   - А можно шапку снять символически?   - А если мы будем Вас кормить символически? - спросил со своей ментовской находчивостью этот еврейский капитан и радостно заулыбался своему остроумию. Но все-таки мой символически приподнятый картуз проигнорировал, не заметил.    .Много ли было на моем пути евреев - не знаю. Большинство из них скрывало свое происхождение. Но вот в «Институте судебной психиатрии» евреев было много. Молодые научные сотрудники.. Они брали меня на какие то свои научные эксперименты, и им было безразлично, что в их руках их сверстник, молодой страдающий еврей. Они смеялись и шутили в моем присутствии. Для них я не был человеком. А Даниель Романович Лунц, начальник отделения и палач политзаключенных, засылавший их в «Столбы» на вечную койку, глумился надо мной в присутствии всей своей челяди, вопрошая, не собирался ли я с диагнозом «мания величия» стать президентом Израиля. Как много должно умереть в человеке, чтобы стать таким равнодушным и безжалостным. ...