Я не думаю, что кто-то давал когда-либо определение понятию «узник Сиона». Источником этого понятия и основой для его использования служит, конечно же, строка из рабби Йегуды Галеви: «Сион! Неужто не спросишь о судьбе своих пленников?». В наши дни использование этого понятия распространилось в связи с узниками Сиона в Советском Союзе в восьмидесятые годы (хотя следует заметить, что узники Сиона были в СССР, начиная с октябрьского переворота).    По правде говоря, в арабских странах было намного больше узников Сиона, нежели в СССР. Но, видимо, с общественным мнением ничего не поделаешь – и основная ассоциация, которая возникает при упоминании узников Сиона, связана с узниками моего поколения. А раз так, то речь идёт о людях, «севших» за свою борьбу за свободу возвращения советских евреев в Израиль. По-моему, мы заняли своё место в исторической памяти не благодаря той великой цели, за которую боролись, а из-за международного скандала, созданного вокруг нашей борьбы. «Ленинградский процесс», проходивший в декабре семидесятого, стал первым подобным всемирно нашумевшим судебным процессом. В день оглашения приговора – 25 декабря – сотни тысяч людей стояли на демонстрации в нашу защиту перед зданием ООН в Нью-Йорке. Это сработало. Советское правительство внезапно отменило смертные приговоры и сократило пожизненные заключения. Этот первый успех стал сигналом к началу борьбы за освобождение. Каждый новый случай ареста узника Сиона подливал масла в огонь: Щаранский, Нудель, Бегун...      В Хануку мы отмечаем  годовщину процесса, ставшего символом успешной борьбы за права евреев СССР. Я не ставлю себе этого в заслугу, поскольку удача никак не зависела от меня. Множество факторов пересеклись и незапланированно слились, благодаря чему борьба вышла на победную тропу. Так термин «узник Сиона» стал символом сионистской борьбы, справедливой в глазах всего общественного мнения. А раз так – человек, именующийся «узником Сиона», должен находиться в центре консенсуса и получать полагающееся ему в силу своего «титула».     Может быть, именно по этой причине существует множество препятствий присвоению Йонатану Полларду звания «узника Сиона». Кто-то может сказать, что присвоение ему этого звания – не более чем признание факта, что еврей сидит в тюрьме из-за деятельности, связанной с Сионом и еврейским народом.    ...

  Разведчики, посланные в Землю Израиля со стоянки в Кадеш Барнеа, вернулись через сорок дней и сказали: «Но силен народ, живущий на земле той... Амалек живет на южной стороне, а хитейцы, йевусеи и эмореи живут на горе, кнаанеи же живут при море и на берегу Ярдена». Но Калев, посланный в разведку от колена Йеуды, успокаивал народ перед Моше и сказал: «Непременно взойдем и овладеем ею, потому что мы можем одолеть ее. Люди же, которые ходили с ним, сказали: «Не можем мы пойти на народ тот, ибо он сильнее нас» (Бемидбар, 14). Слова разведчиков вселили страх в сердца людей, и они сказали: «Почему Б-г ведет нас в эту землю погибнуть от меча?» Возгорелся гнев Всевышнего — настолько, что Он хотел истребить народ. И только благодаря молитве Моше приговор был смягчен: не мгновенное уничтожение, а постепенная гибель старшего поколения — чтобы могло вырасти молодое: «А ваши трупы падут в пустыне этой, а дети ваши будут кочевать сорок лет за преступления ваши, доколе не истреблю трупы ваши в пустыне». После того, как «десять разведчиков, распустивших дурную молву о земле, умерли в тот же день от поражения перед Б-гом» (Бемидбар, 14:37), сыны Израиля осознали, какую страшную ошибку они допустили, и пребывали в трауре, и признали перед лицом Всевышнего свой грех. Раскаяние предполагает изменение своего поведения, а иногда и мировосприятия. И назавтра многие были готовы войти в Землю Израиля и сражаться за ее завоевание. Они встали рано утром и поднялись на гору. Несмотря на то, что Моше сказал им: «Зачем вы преступаете веление Б-га? Ведь это будет безуспешно. Не взбирайтесь, ибо нет Б-га среди вас, дабы не быть пораженными».   Вышедшие на войну потерпели поражение. Поведение этих людей вызывает удивление. Если они раскаялись и осознали свою ошибку, зачем же идти против воли Всевышнего и усугублять преступление? Их поведение объясняет Хатам Софер в своей книге «Торат Моше»: «Вне всякого сомнения те, кто дерзнули выйти на войну, хотели вернуться ко Всевышнему всем сердцем. Они стремились исправить свой грех, который состоял в том, что они испугались амалекитян и кнаанейцев и сказали: «Не сможем мы подняться на этот народ, потому что он сильнее нас». Преступление можно исправить поступком, являющимся прямой противоположноcтью действию, вызвавшему Б-жественный гнев. И те, кто дерзнули выйти на войну, хотели — в противоположность своему отказу войти в Землю по повелению Всевышнего — пойти и воевать без тени страха против амалека и кнаанских народов. Однако остается непонятным, как они могли пойти против пророческого повеления: ведь Моше разъяснил, что их поступок не будет угоден Всевышнему. Как же можно возвращаться к Творцу и идти против Его воли? ...