Повешение Саддама ликвидировало последнего арабского автократа, готового бороться с фундаменталистами во имя арабской секуляризации. (Единственным кандидатом остался президент Сирии Башар Асад, но отсутствие у него военного влияния и союз с исламским Ираном подрывают его претензии на подобный "титул".) Вероятность того, что либеральные арабы в скором времени представят новую, демократическую альтернативу, невелика. Наоборот, в Ираке и на всем Ближнем Востоке будущее все больше переходит в руки исламских фундаменталистов. Судя по эскалации конфликтов в Ливане и на "палестинских территориях", равно как и в Ираке, есть основания назвать это будущее мрачным. По непростой теме казни диктатора прошлись все ведущие издания. Не смог обойти самое впечатляющее предновогоднее телешоу планеты и журнал "Time". Приведенный выше абзац – резюме основательной статьи Скотта Мак-Леода, опубликованной в этом издании под заголовком: <Ликвидация последнего светского лидера предвещает смерть арабскому национализму. Вакуум заполняют исламисты>. Можно не соглашаться с автором. Саддам – далеко не последний арабский автократ. Кроме упомянутого Ассада, есть еще один одиозный персонаж – лидер Ливии Муамар Каддафи; не меньшим автократом является и Хосни Мубарак, возглавляющий Египет с 1981 года. Так или иначе, но в тесных связях с автократами замечен король одного небольшого соседнего с Израилем самопровозглашенного королевства. И Судан имеет неплохие шансы присоединиться к когорте. На либеральных арабов действительно не стоит рассчитывать – их, судя по всему, в природе не существует. Вернее, они попадаются, но только между Абу-Даби и Манхэттеном и за очень много денег. Остальные претенденты не выдерживают критики. Среди них мог бы оказаться уже упомянутый Мубарак – <суперзвезда> арабского либерализма, но его основное, если не единственное отличие от покойного Саддама заключается в элегантной манере носить классический костюм вместо френча. Кроме того, Египет в принципе либеральнее, богаче, культурнее соседей, да и туриндустрия: Да еще есть последняя надежда – Кедровый проект, в пижонской позе опершийся на голубые каски UNIFIL. Либерализма, конечно, ливанским властям не занимать, вот только их влияние ограничено размерами правительственного района в столице страны. И действительно, <будущее на Ближнем Востоке мире все больше принадлежит исламским фундаменталистам>. Мрачным называет это будущее Скотт Мак-Леод, но так ли это? Во-первых, кто он такой – этот таинственный исламский фундаменталист? В первую очередь, это человек с религиозным типом сознания. Искренне верующий или цинично использующий веру в корыстных целях – в данном случае не важно. Важно, что в политический процесс после векового перерыва возвращается религиозное право, причем делает это иногда демократическим путем, а иногда на штыках заморских экспортеров западной политической модели. Естественно, в политически нестабильных зонах религиозное сознание носит более радикальный характер, и его проявления могут напугать либерального эпикурейца западного образца. Что поделаешь, кровь – всегда кровь. Ее вид ужасен и не связан ни с религиозной, ни с расовой, равно как и с любой другой характеристикой владельца. Но если говорить о крови, то кто сравнится с недавно повешенным кровопийцей, абсолютно светским диктатором, обратившимся к религии только в последние годы своей жизни, когда он, собственно говоря, находился в американской тюрьме? Но давайте вернемся к автократиям. Ушедший безвозвратно в прошлое Хусейн был вскормлен партией БААС – партией, вскормившей династию Ассадов в Сирии и успешно сотрудничавшей с режимом Насера в Египте. Эта партия умело использовала противоречия периода холодной войны. Она получала открытую поддержку СССР, на которую могло рассчитывать любое правительство, задекларировавшее приверженность коммунистическим ценностям. Подспудные симпатии европейской интеллигенции. Социальная ситуация в регионе и Израиль не давали птенцам БААСа ни минуты покоя. Ведь если красными были не все ее представители (Хусейн, например, уничтожил всех своих коммунистических однопартийцев еще в бытность свою заместителем президента Ирака), то арабский национализм, безусловно, является основой движения и по сей день. Никаких сведений о роли сионизма в формировании арабского национализма мне не попадалось. Равно как не попадались сведения о роли евреев в формировании национализмов европейских. Однако ни одна нация в Европе не сформировалась, минуя обсуждение еврейского вопроса. Это же утверждение можно отнести и к процессу образования наций, активно проходившему во второй половине ХХ века среди народов арабского мира. Как очевидно то, что существование Израиля оказало колоссальное влияние на формирование современных ближневосточных политических образований, так же очевидно и то, что аспекты израильской культурной, социальной, ментальной, экономической и политической действительности породили соответствующие проявления этих же аспектов в соседних государствах. Состояние перманентной войны, в котором Израиль находится с большинством из них, только придает этому взаимному соответствию особый характер. Взаимосвязь реализуемых в течение последних пятидесяти лет в Израиле лево-либеральных идей с попыткой соорудить нечто подобное в соседних государствах естественна. Правда, арабы проявили большую склонность к автократии, чем к либерализму, но это другой вопрос. В конце концов, чтобы лучше понимать логику врага, необходимо поставить себя на его место. На самом деле, это условное "взаимопонимание" во многом определило ход и сегодняшнее состояние процесса, который называется арабо-израильским конфликтом. В свете таких предпосылок возвращение религиозной парадигмы на политическую сцену говорит об усилении ее же в Израиле. Конечно, сегодня, глядя на Израиль, в это трудно поверить, однако история не ошибается, и усиление религиозного, а в особенности национально-религиозного движения в Израиле пока представлено подспудным, завуалированным процессом, испытывающим сильное противодействие со стороны <фундаментального либерализма>, имеющего сильные позиции. Но вспомним историю. Ни одно сильное движение не рождалось без противоборства с достойным соперником. <Итнаткут>, обструкция в <больших> ивритоязычных СМИ, борьба против поселенчества, Амона, сговор правящей бюрократии и судебной системы создают сопротивление, необходимое для успешного роста и созревания национально-религиозного сознания среди евреев. Причем это сознание в последнее время почти не связано с политическим блоком, именующим себя "национально-религиозным". В конце концов, этот процесс принесет плоды, а Израиль – это все-таки не Ирак и не Ливан. Перемены тут вряд ли будут носить революционный характер. Они произойдут как бы сами по себе, в результате демографических, социальных, культурных процессов в обществе. Перемены эти не за горами – дайте подрасти сегодняшним двадцатилетним. Именно они смогут сформулировать подлинные задачи еврейского народа и, вполне возможно, найти при этом общий язык с мыслящим в подобной плоскости мусульманином. Подлинная цель эта давно и хорошо известна. Это Храм.
