Начиная с 439 г. до н. э., за восемнадцать лет до изгнания еврейского народа из Земли Израиля, пророк ЙирмеяГу постоянно обращался с упреками к жителям Иудеи за их многочисленные преступления и с поучениями – к главам народа, избравшим неверные пути, и предупреждал их о надвигающемся наказании. Пророк Йехезкель, находясь в Вавилоне, среди пленников, уведенных вместе с царем Йехонией в 433 г. до н. э., призывал сыновей Израиля к раскаянию и предупреждал о приближающемся падении Йерушалаима и разрушении Храма.
Однако пророки подчеркивали, что, каким бы сильным ни был Божественный гнев, союз с еврейским народом вечен и, сколь бы длительным ни был период наказаний, за ним последует национальное возрождение. ЙирмеяГу, предсказав изгнание, поведал о будущем возвращении народа в Цийон, а Йехезкель, предупредив о надвигающейся трагедии падения Йерушалаима, привел описание Храма, который будет вновь возведен на горе Мория, и, рассказав о будущем возвращении изгнанников, сравнил собирание рассеянных с воскрешением из мертвых.
После разрушения Йерушалаима пророчество прекратилось, ибо все годы, пока стоял Храм, еврейский народ оставался равнодушен к увещеваниям, с которыми каждый день обращались к нему посланники Небес. Видения, которые открывались Даниэлю на протяжении долгих лет Вавилонского изгнания (включая персидский период), не относят к пророчествам, хотя и считают их высокой формой Божественного откровения. Даниэль не обращался к сыновьям Израиля со словами поучения или с призывом. Образы, представавшие перед ним, должны были в далеком будущем объяснить духовный смысл исторических событий и стать подтверждением того, что в мире нет случайностей.
Во втором году правления Дария Второго (Мегила, 15а), когда исполнилось семьдесят лет с момента разрушения Храма и, в соответствии с пророчеством ЙирмеяГу, пришло время восстановить Святыню, Всевышний вновь заговорил с сыновьями Израиля. В 352 г. до н. э. Он обратился к еврейскому народу через пророков Зхарью, Хагая и Малахи.
В словах первого обращения, переданного через Зхарью, звучал еще не угасший гнев на почти уже ушедшее поколение, из-за грехов которого был разрушен Храм. Но вместе с тем, в призыве вернуться легко угадать желание примириться с новым поколением и возродить былое величие народа. Всевышний потребовал приступить к возведению Храма, который вновь станет местом раскрытия Божественного Присутствия. Самоотверженность людей и их готовность, пренебрегая запретом властей, идти на риск сами по себе станут выражением любви.
Когда же народ не откликнулся на призыв, Всевышний послал голод, (поразивший Иудею, несмотря на богатый урожай предыдущего года) и холод (не позволявший согреться даже тем, кто был тепло одет), которые должны были стать знаками, указывающими на неверное поведение. Но этот намек остался непонятым, и Он обратился к жителям Иудеи через пророка Хагая с грозным приказом: «Так сказал Бог воинств, чтобы сказать: «Народ этот говорит: «Не пришло время – время быть построенным Дому Бога». Время ли вам самим сидеть в домах ваших крытых – а Дом этот разрушен?» (1:2,4). И предупредил людей о новых наказаниях: «Ожидали вы много (большого урожая) – а вот мало, принесете домой – а Я развею это». (Спросите:) «За что?» – «Слово (ответ) Бога воинств: «За Дом Мой, который разрушен, а вы бежите каждый в дом свой…» И устрашился народ… И пришли они, и производили работу в Доме Бога воинств, Бога своего…» (Хагай, 1:9,12,14).
Всевышний ищет отношений по любви. Встать и вернуться в землю, отстроить Храм – вот чего Он ожидает от народа. Однако пока не улегся Его гнев и не закончился период наказания, это невыполнимо. Но когда открывается пусть даже небольшая возможность и появляются признаки нового времени, народ должен проявить самоотверженность.
При возведении Храма намерения человека играют первостепенную роль: важно, чтобы он был построен по желанию сердца, а не в поисках выгоды или из боязни. Поскольку причиной начала строительных работ стал страх, Божественное Присутствие не вернулось в полной мере.
Любовь Творца и народа – одна из основных тем пророчеств Зхарьи, Хагая и Малахи.