Написано в Торе: «Всякий человек из дома Израиля, который зарежет быка, или овцу, или козу в стане, или зарежет их вне стана, а ко входу в Шатер Откровения не принесет для жертвоприношения Б-гу перед шатром Г-спода, – то кровь вменена будет тому человеку в вину: кровь пролил он, и отторгнут будет человек тот из среды народа своего» (Ваикра 17:3-4). В этих стихах Тора говорит о следующем: человек, зарезавший животное одного из тех видов, которые могут быть принесены в жертву, с иной целью (проще говоря – для еды), подлежит суровому наказанию свыше – отсечению от единого корня душ народа Израиля.
На протяжении еврейской истории этот запрет относился только к мукдашим – животным, которых хозяева отделили и посвятили для принесения в жертву в Храме. Можно понять, почему предусмотрено столь строгое наказание за нарушение этого запрета: человек забирает животное, посвященное для высшего служения, и как будто «ворует» его тем самым у Творца.
Однако согласно мнению раби Ишмаэля (Талмуд, Хулин 16б), был период, когда этот запрет относился даже к обычным кашерным животным. Пока Переносной Храм – Мишкан – находился в пустыне и евреи имели постоянную возможность приносить так называемые «мирные жертвы» (шеламим), было запрещено резать животных на свое усмотрение для еды. Если же человек приносил животное к Мишкану, его мясо делилось на три части: часть сжигалась на жертвеннике, часть отдавалась священникам-коэнам, а часть мог съесть сам принесший жертву.
По мнению раби Ишмаэля, в данном запрете заключен следующий урок: когда человек имеет возможность совершить определенное действие, связав его с понятием святости, но предпочитает сделать то же самое будничным образом – это является серьезным грехом. (Конечно, не во всех случаях нарушение этого общего принципа является запретом Торы: нет обязанности есть мороженое, непременно глядя при этом в фолиант Талмуда).
С другой стороны, в том же фрагменте трактата «Хулин» раби Акива, оппонент раби Ишмаэля, высказывает иное мнение. Он полагает, что даже в пустыне, где весь народ Израиля постоянно находился в непосредственной близости от жертвенника, было разрешено есть мясо просто так, для удовольствия. На первый взгляд кажется, что раби Акива придерживается следующей позиции: возможность принести добровольную мирную жертву в Мишкане не накладывает ограничений на то, где и сколько животных разрешается резать для употребления в пищу – за исключением того случая, когда хозяин заранее решил принести данное животное в жертву и отделил его от остальных. Однако знаменитый мудрец и комментатор 19-го века, рав Нафтали Цви-Йегуда Берлин (НаЦИВ), пишет, что даже согласно мнению раби Акивы запрещено резать обычное, непосвященное животное в любом месте, кроме как возле жертвенника. Причина в том, что забой скота в те времена был чаще всего связан с культами идолопоклонства. В таком случае понятно, почему за этот запрет грозит столь суровое наказание: человека, режущего скот вне Переносного Храма, прежде всего подозревали в поклонении идолам.
Объяснение слов раби Акивы, данное НаЦИВом, вызывает некоторое недоумение. Кто же он, этот человек, которого Тора призывает резать животных только под руководством коэнов на территории Мишкана и посвящать их в мирную жертву Творцу? Выходит, что речь идет о еврее, который, если не остановить его, принесет животное в жертву идолам?! Хорош! Неужели Всевышнему нужна жертва, принесенная из-под палки при таких обстоятельствах?
Если мы вернемся к нашей общей теме – теме праведности и духовных промахов – то идея станет понятной. Тора обращается к обычному, нормальному еврею, у которого есть возможность совершить праведный поступок – привести свое животное в Храм, дать зарезать его там и посвятить определенные части этого животного в жертву Б-гу, прежде чем есть его мясо самому. Если он не поступит так и не устремится к святости, его нейтральные действия рано или поздно постепенно приведут его к нарушению запретов. Трудно оставаться на месте, быть ни рыбой, ни мясом – человек либо растет, либо падает. Следует сделать вывод: тот, кто имеет возможность приблизиться к Б-гу, и игнорирует ее, подвергает себя серьезной духовной опасности.
[В скобках следует заметить, что после перехода евреев через Ярдэн в Землю Израиля, когда перестал выпадать ман, мясо было разрешено в пищу без всяких ограничений].
