И сказал Б-г Моше: "Простри руку твою к небу - и будет тьма на земле египетской, осязаемая тьма". И простер руку свою Моше к небу - и была тьма густая по всей земле египетской три дня. Не видели друг друга, и не встал никто с места своего три дня, у всех же сынов Израиля был свет в жилищах их" (Шмот, 10:21-23). Рабби Йегуда и Рабби Нехемия спорили о том, какова была природа темноты, окутавшей Египет. Рабби Йегуда утверждал, что Вс-вышний открыл первозданный свет и еврейские души оказались способны воспринимать его, а душам египтян он не был знаком. Как слишком сильный свет слепит глаза, так и первозданный свет представлялся египтянам тьмою. И когда этот свет стал реальностью, он проявился повсюду, и обволок египтян, и сковал их движения. Такова его природа: он не знает границ и проникает повсюду. Если человек рад ему - он озаряет все вокруг и человек движется вместе с ним, а если человек отказывается от него - он становится непроницаемой стеною и сковывает все движения, лишая человека всех возможностей. Это не происходит каждый день только потому, что Вс-вышний скрывает его, не дает ему проявиться в нашем мире. Рабби Нехемия утверждал, что пар поднялся из ада и застлал глаза египтянам. Причина их разногласия в разном понимании одной и той же фразы Торы: "А у евреев был свет во всех жилищах их". Рабби Йегуда понимал ее так: "Добавленный суффикс "их" (на иврите это местоимение сливается с предыдущим словом и становится суффиксом) указывает на дома египтян ("их" - египтян), он добавлен к слову, чтобы нам было ясно, куда бы ни зашел еврей - даже в их (египтян) дома - повсюду вместе с ним шел свет". А рабби Нехемия считал, что суффикс "их" указывает на жилища евреев и призван разъяснить нам, что в земле Гошен, там где проживали евреи, не было темноты. Как и любой спор мудрецов, этот спор о темноте отражает их разные, непримиримые мировоззренческие позиции. Рабби Йегуда считал, что свет предшествует миру, а рабби Нехемия считал, что мир сотворен раньше и лишь затем сотворен свет. Из этого спора видно, что Рабби Йегуда говорит о бесконечном свете, существовавшем вечно, а Рабби Нехемия - о свете, берущем свое начало в бесконечном свете, но ограниченном в процессе творения так, чтобы мы были в состоянии воспринимать его, как сказано: "ограничивающий свет...". Рабби Нехемия отказывается рассматривать бесконечный свет; по его мнению, он не проявляется в этом мире и, даже если оказывает влияние какими-то своими путями, не стоит о нем говорить, так как он не воспринимается чувствами человека и непостижим разумом. Рабби Йегуда считал, что иногда бесконечный свет вторгается в нашу жизнь и воспринимается еврейскими сердцами, а потому является реальностью, которую необходимо включить в рассмотрение. Так, например, в момент египетских наказаний евреи отчетливо воспринимали его. Вопрос о том, насколько человек способен воспринимать духовный мир, всегда был предметом спора между мудрецами и каждый из них устанавливал галаху, исходя из своего видения мира. И даже когда они приходили к разным выводам и по-разному решали галахические проблемы, каждый из них был прав: "И то и другое - слова Б-га живого". Вс-вышний дал право мудрецам смотреть на мир своими глазами, лишь бы видение каждого из них было полным и до конца осознанным. Галаха - проекция духовного мира на материальный. Но вопрос, какого мира - ведь можно рассматривать несколько духовных миров - всегда остается открытым. Каждый из мудрецов поднимается в тот мир, который считает достижимым для большинства людей и, глядя из него, строит закон, привносящий в материальный мир подобие высшему миру. А в качестве галахи всегда выбирается взгляд того из мудрецов, кто не забирается слишком высоко и остается ближе к реальной жизни. ...

 Есть ли разница в понятиях "Тора" - "учение" и "Талмуд" и "обучение" - понятия, казалось бы очень близкие по смыслу, и на первый взгляд разница между ними не очень велика...     Есть ли она вообще? Безусловно — есть.   Всякий, кто занимается и тем, и другим, знает, что Тора — это Тора, а Талмуд — Талмуд. А почему в русском языке эти синонимы, каждый из которых отличается своим собственным оттенком, переводятся одним словом? Так часто бывает.   Повышенный интерес народа к тому или иному понятию определяет количество синонимов, передающих разные оттенки этого понятия. Так, например, у арабов более тридцати слов определяют верблюда (а на иврите что с одним горбом — гамаль, что с двумя — гамаль...). ...

  Окончание Начало см. здесь Талмуд особое внимание уделяет времени и по-особому к нему относится. Несколько раз на страницах трактата Санэдрин упоминается фраза из пророка Йешаягу: "Вовремя, но поспешу". Наверно, поэтому у тезки пророка, Реб Ишия (полное имя - Йешаягу), который был часовщиком, весь дом был увешан часами разных размеров, моделей и времен (дай ему Б-г до ста двадцати). Они показывали одно и то же время, но тикали вразнобой и на все лады. Неизвестно, знал ли Реб Ишия Талмуд, но вел он себя в полном соответствии с описанным в нем законом. В субботу запрещается играть на музыкальных инструментах и даже выстукивать мелодии ложкой по стакану, можно только хлопать в ладоши. Отбивать такт ногами многие авторитеты тоже запрещают. Поэтому в субботу Реб Ишия пускался в пляс, а из-под его подметок при этом сыпались настоящие мелодии. Ведь если ноги поют, им не запретишь – они не голова и не руки! Когда он пел, то вместо слов чаще всего раздавалось: "Ай-я-яй". Сначала многие думали, что это просто крик - то ли радости, то ли отчаяния, но потом все поняли, что это самое прямое и непосредственное обращение к Б-гу. Когда Реб Ишия рассказывал истории из жизни евреев, часы, несмотря на то, что они продолжали идти и правильно указывали время, все разом отставали на несколько столетий. «Один еврей прочитал, что если не говорить сорок дней ничего лишнего – представляете, совсем ничего лишнего – то откроются тебе великие тайны. И вот он не разговаривал сорок дней, и ничего ему не открылось. Тогда пошел он к Баал Шем Тову. Тот спрашивает его: «Ну хорошо, лишнего ты не говорил – а Тору ты читал вслух?» – «Читал», – отвечает еврей. – «А псалмы?» – «Читал». – «А молитвы?» – «Читал». – «Ну, значит, это все были лишние для тебя слова». ...

На протяжении как минимум 1500 лет евреи посвящали значительную часть своего времени изучению и анализу шестидесяти трактатов Талмуда. Талмуд сформировал образ мышления народа, ментальность, обычаи, поговорки и даже шутки. А что делать? Шутить на протяжении долгой истории тоже приходилось. И не один раз. В Талмуде почти все споры остаются "нерешенными", неопытному читателю трудно понять, кто прав. Бесконечный диалог Мудрецов переходит с темы на тему, при этом о диаметрально противоположных мнениях говорится: "И то, и другое - слова Б-га живого" (трактат Эрувин). Еврей предпочитал никогда не расставлять точек над "и", или, говоря точнее, "дагешей в букве йод". Вполне "конкретная" действительность была ужасной – так почему было не добавить к ней немного неопределенности? В известном старом анекдоте рассказывается о раввине, к которому пришли двое решить спор. Один говорил, что родившийся теленок принадлежит ему, так как корова его. Выслушав этого еврея, раввин сказал, что он прав. Но когда второй объяснил, что он одолжил корову и она родила у него во дворе, раввин глубоко вздохнул и произнес: "Ты тоже прав". Тут не выдержала жена раввина, которая находилась в той же комнате. "Хаим!" - обратилась она к мужу. "Или этот прав, или этот прав. Что же у тебя получается, что оба правы?!" Раввин печально посмотрел на жену и сказал: "И ты права, Рохеле!.." Тем не менее неопределенность мнений в Талмуде никогда не освобождала евреев от обязанности самоотверженно исполнять заповеди, храня свой союз с Б-гом. Мой московский знакомый реб Авром, старый мастер, делавший ключи, работал в маленькой будке на рынке. Ходил он на деревянном костыле, любил выпить и часто жаловался, что в магазине вся водка прокисла. Иногда он пил вместе с соседом-милиционером. И вот как-то в выходной день заходит сосед-милиционер (судя по всему, чтобы предложить выпить), а у реб Аврома в комнате на столе человек лежит. Живой, правда, но вокруг следы крови, и старики-евреи стоят и выкрикивают что-то на непонятном (милиционеру) языке. Любой нормальный человек сообразил бы, что просто только что сделали обрезание. Мама с папой на восьмой день не позаботились, а ребенок подрос немножко и на двадцать пятом году сообразил, что как-то неудобно перед самим собой и перед Всевышним ходить необрезанным. Но милиционер несообразительный был и научного атеизма не изучал, видимо. Поэтому он прямо так в лоб и спросил:"Что это у вас здесь такое?" "Религия у нас такая", – спокойно ответил ему реб Авром, протирая окровавленные хирургические инструменты. И ничего. Обошлось... ...