Не отдам тебя я, Иерусалим. – Никому, никогда, ни за что. Ты во мне ни химера, ни призрак, ни дым, Ты – реальность вместе с мечтой. За мечтою – снега и метели Москвы, И стальные решетки Гулага. Ты – мой город, в котором окна пусты И чернеет зрачок араба. Это город, в котором – то тьма, то вдруг – свет, Здесь бродил в своих притчах Булгаков. Это – город, в котором чужим места нет, Мы одни под таинственным знаком. 
В Украине зима. Осталось всего четыре дня до очередного тура выборов президента страны. А в Киеве, в помещении Галицкой синагоги проходит семинар под названием <10 Тевета>. В еврейской традиции этот день относительно легкого поста. Он длится от рассвета до первой звезды. Это день, который государство Израиль отмечает как траурный, в который читается Кадиш клали ("общая поминальная молитва за всех тех, кто погиб в годы катастрофы, и дата их смерти неизвестна"). Руководство <Мидраши Ционит> во главе с рав Зеевом Мешковым, Шломо Нееманом, Ционом Абрамовым посчитало нужным выделить этот день особенно. Вся история еврейского народа полна противоречий, великих парадоксов, и, увы, трагедий. Именно трагическим стал этот день в 245 году до н.э. Тогда впервые был осуществлен перевод Торы. И , хотя на греческом было создано много прекрасных произведений ни один перевод ивритского текста не может раскрыть всю смысловую глубину оригинала. Кроме того, распространение Торы в отрыве от ее носителя – еврейского народа – представляет собой отдельную проблему: понимание текста зависит от духовного развития человека и его базовой культуры. И хотя эллины подготовкой Септуагинты – первого перевода Торы на греческий – оказали неоценимую услугу мировой цивилизации, Талмуд пишет, что когда перевели Тору на греческий язык, тьма накрыла Йерушалаим (Иерусалим) на три дня. <И одолела тьма свет, и окутала город света, из которого распространяется Тора>. <Иерусалим>, – говорит в своей лекции Цион Абрамов, – <прежде всего место, где преломляется вся еврейская философия, которая в корне отличается от греческой и любой другой мировоззренческой системы. Очень важны его историческая и Б-жественная миссии, которые находят отклик в сердце каждого еврея, где бы он ни находился. В свое время Иерусалим был столицей мира. Народ Израиля стремился поставить праведного царя, истребить язычество. Все три задачи в полной мере не были реализованы еврейским народом и по сей день. И город, который обретает физическую реальность благодаря мечте, хранимой каждым евреем и усилиям многих людей. В результате катаклизмов, увы, не в полной мере он сегодня является еврейским>. История Иерусалима многогранна, здесь важно все. Это базис еврейской веры, еврейской духовности. Он связан с Храмом. На протяжении тысячи лет "еврейский народ просыпался с мыслью о Храме" – говорит в своей лекции Цион Абрамов. У каждого еврея независимо от того, где он живет, душа, как камертон, настроена на Иерусалим. Все, что происходит там сегодня – это не только наше историческое вчера, но и наше нежелание или неумение бороться за самих себя. Сегодняшний Иерусалим является, городом в котором совершаются терракты, после которых, увы, не всегда следуют адекватные действия израильской армии. Вс-вышний не дает нам права ошибаться, быть равнодушными и беспамятными. День 10 Тевета мы постимся в знак сопричастности к трагедии, дабы не продлевать ее ни в коей мере, а извлечь скорбный урок из прошлого. Нельзя уступать врагам, уступая, ты предаешь свое будущее. 
Первую лекцию в Галицкой Синагоге предварила минха, по окончании ее состоялся маарив и трапеза. Участники семинара дружески общались за столом. Следующая лекция Шломо Неемана о Храме и нашем понимании сути вопроса никого не оставила равнодушными. Вопрос о Храме в наших головах звучит всегда так: <А был ли Храм, а есть ли он сейчас, разрушен он или нет?> И если, говорит Шломо Нееман, – <…Вс-вышний ставит перед нами задачу стать не только воплощением его замысла, но и реализовать гуманитарную миссию, приблизиться к нему и улучшить себя, то мы обязаны ее выполнить. В иудаизме не отделим материальный мир от духовного, в нашей философии связано все воедино. Единство Б-га доказывает его мощь, и его трансцендентность. Б-г непостижим и постижим, он вне нас и в нас. А Храм, его наличие, дает нам ощущение, что мы нужны Б-гу, и он знает о нашем желании быть вместе с Ним. Разрушение Храма – это не первая и не последняя попытка уничтожить еврейский народ. Нашим притеснителям кажется, что лишившись его, мы лишимся смысла нашего существования. Остается мечта, страстное желание, дух борьбы, которые в какой-то момент и приводят к возрождению народа и восстановлению Храма. 
Еврейскому народу, как никакому другому присуща коллективная ответственность, а это значит, что увеличивается мера ответственности личной>. Говорили об Израиле, вспоминали забавные и грустные эпизоды, рассказывали драматические истории из жизни. Я смотрела на молодые лица киевских евреев и пыталась понять феномен нового сионистского движения. Трансформация сионистских идей в демократической Украине не поменяла своей принципиальной сути. Сионистская концепция остается, по словам рав. Зеева, прежней: <Мы призваны быть вместе и должны жить со своим народом на своей Земле>.
