И вышел к братьям его…
Моше вырос в доме фараона. Но его воспитывала дочь правителя Египта, которая отбросила идолопоклонство и присоединилась к еврейскому народу всей душой, хотя и продолжала жить во дворце. (Мидраш Шмот раба, сообщая об убеждениях дочери фараона, опирается на стихи Торы, в которых говорится, что она вышла умываться или купаться в Ниле. Но известно, что реке поклонялись, как божеству, и пользоваться ею запрещалось. Нарушение этого запрета само по себе свидетельствует об отрицании ею идолопоклонства.) Впоследствии, через восемьдесят лет, дочь фараона покинула страну вместе с народом, оставившим пределы Египта.
Моше был воспитан в праведности, в любви к своему народу, ненависти к обычаям египтян. Его реакция на египтянина, бьющего еврея, была не случайной: будь он один из приближенных фараона, обладающий всеми теми пороками, какими обладали люди, рядом с которыми он жил, он никогда бы не встал на защиту раба. Такое неприятие несправедливости и жестокости, теплое чувство к своим собратьям не может испытывать тот, кто усвоил всю систему ценностей иерархической структуры Египта.
Но невозможно также утверждать, что его еврейское чувство победило в одно мгновение, когда в 20 лет он впервые вышел за территорию дворца, где провел свои детские и юные годы. Сказано: «И вырос Моше, и вышел к его братьям, и увидел их муки…» (Шмот, 2:11). Он пошел к тем, кого считал своим народом, соплеменниками, родными. Не страдания сыновей Израиля, которые он увидел, пробудили в нем чувство солидарности и сострадания. Нет. Он всегда считал их своими братьями, и специально «вышел к ним». Но встретившись с ними, он был потрясен их страданиями, хотя и раньше знал о них, думал о положении своего народа, и это было главным в его жизни.
Это свидетельствует о том, что Моше всю жизнь был праведником, а не человеком, погрузившимся в жизнь Египта, а затем сумевшим вырваться из нее.
Несдержанность или результат воспитания
Моше не получил воспитания придворного во дворце. Если бы это было так, он бы не напал на надсмотрщика работ при первой встрече с ним. Для того, кто ощущает себя египтянином, стоит на одной из верхних ступеней иерархической лестницы, кто совершенно не ценит жизнь рабов, прежде чем он станет способен защитить раба, потребуется долгий путь осмысления и осознания, мучительного поиска ответа на вопрос «Кто я такой?». Тот, кто утверждает, что кровь бросилась в голову Моше, опять же идет против текста, так как сказано: «И посмотрел туда и сюда, и увидел, что нет человека (никто не наблю-дает за ним), и ударил египтянина, и закопал его в песок» (Шмот, 11:12).
Поведение Моше указывает на осмысленную и продуманную позицию. Если бы он был воспитан как царедворец, он не заступился бы за раба сразу. Потребовался бы долгий путь осмысления и переживаний, постепенного осознания себя частью презираемого народа, пересмотр всех привитых ему с детства приоритетов и ценностей.
Некоторые комментаторы говорят, что мидраш и агада не упоминают о детских годах Моше и о его ранней юности, так как стремятся скрыть период его пребывания во дворце в роли «египетского принца». Но это не так: агада в трактате Сота (12б) явно дает понять, что Моше воспитывался в праведности: «И сказала сестра его дочери фараона: «Не сходить ли, позвать тебе кормилицу-еврейку, чтобы выкормила тебе этого младенца?» Что это означает (почему она предлагает именно кормилицу-еврейку)? Это свидетельствует о том, что Моше пытались накормить все египтянки, у которых были грудные дети, но он отказался от их молока. Уста, которым было суждено изречь слова Торы, не принимали молоко тех, кто питался падалью и пресмыкающимися». Из этого вытекает, что Моше от самого рождения по своей природе был праведником, которому отвратительно все нечистое в прямом и переносном смысле слова. Ведь сказано, что когда мать увидела его, «что хорош он» (Шмот, 2:2). Разве это напрасно сказано? Нет. Он сохранил эту «благость» от рождения и до конца своих дней, и Вс-вышний хранил его.
Мировосприятия праведника
Моше до двадцати лет погрязший в разврате египетских придворных, жестоко издевавшийся над рабами или не замечавший их страдания, не смог бы получить тору на горе Синай. Любое преступление (особенно разврат и проявление жестокости) оставляют глубочайший след в душе человека. А восприятие Торы зависит не только от интеллекта человека, но и от чистоты. И прежде всего – от чистоты души. Поэтому и подчеркивается, что от рождения Моше обладал настолько чистой душой, настолько независимой от материи, что при его рождении комната наполнилась светом.
Принято считать (и это правильно), что ничто не может устоять перед раскаянием. Также считается, что раскаяние способно исправить прошлое. Это действительно так. Но лишь в какой-то степени. Любой грех оставляет в душе след. Чтобы стереть его, необходимо, чтобы душа отделилась от тела. Т.е. очищение происходит только после смерти человека (дай Б-г всем хорошим людям до ста двадцати).
Исторический пример
Нашу историю невозможно представить себе без двух мудрецов Торы, чья жизнь и деятельность приходятся в основном на вторую половину третьего века новой эры. Один из них раби Йоханан бен Пэдат, другой – раби Шимон из Лакиша. Один – праведник от начала и до конца жизни, другой – человек, свернувший в определенный период своей жизни с верного пути, а затем вновь вернувшийся к занятиям Торой и праведному образу жизни. Их восприятие Торы было совершенно разным. Один создал учение праведника, а другой – человека раскаявшегося. Об одном говорится, что он хранит в себе самом остатки света разрушенного Храма, а о другом такого не скажешь. Один утверждает, что у него нет дурного желания (раби Йоханан, Брахот), а другой говорит: «Пусть всегда человек поднимает свое хорошее начало на борьбу с дурным началом» (Реш Лакиш, Брахот). Реш Лакиш дополнял раби Йоханана, но чистым и полным восприятием обладает только праведник, не знавший греха и не знакомый с дурным желанием. То, что раби Йоханану было понятно сразу, Реш Лакишу приходилось объяснять с 24 сторон. Раби Йоханан относится к материи, как к духовной субстанции. Он не видит в ней объект, дающий удовольствия, а только знания. В саду Генесар он ест плоды, и сама еда становится для него познанием Торы (Бра-хот). Реш Лакиш не готов к такому мировосприятию. Конечно же, у человека раскаявшегося есть определенные преимущества перед праведником: постоянное преодоление дурного желания, усилившегося в нем после того, как он преступил запрет, само по себе является заслугой. Поэтому раби Абау (так же один из учеников и сподвижников раби Йоханана) сказал: «На том месте, где стоит раскаявшийся, полный праведник стоять не может».
Предназначение
Моше, жизненное предназначение которого заключалось в том, чтобы воспринять Тору в чистом, незамутненном виде, с точки зрения желания Вс-вышнего, а не с точки зрения своего эгоистического желания, мог быть только полным праведником.
Конечно же, не существует людей без недостатков. Но недостатки праведников принципиально отличаются от грехов других людей.
Многих людей (которые закрывают глаза на традиционный комментарий и создают свои теории) не устраивает такой подход. Они утверждают, что Тора рассказывает об обычных людях, которые падают и поднимаются так же, как и все остальные, и в корне не отличаются от нас и от тех, кто нас окружает. «Мне не интересно заниматься теми, кто не похож на меня. Они не могут быть для меня примером. Тогда зачем же учить эти тексты?» – говорят они. Но в этом звучит определенная степень гордыни, неготовность признать, что кто-то может быть выше тебя, неготовность занять свое место и делать все возможное для исправления себя самого, не ожидая увидеть то, что дается праведникам. Еврейская традиция полностью отвергает такой подход. Подняться на гору Синай и осознать Тору может только абсолютно чистый человек. И Вс-вышний может сохранить крупицу чистоты – праведника – в самых страшных условиях. Зло не всесильно.
Оценка психоаналитика
З.Фрейд в работе «Моисей и монотеизм» рассматривал проблему становления еврея в чужой среде. Он осознавал, что невозможно представить себе становление человека, обладающего моральными принципами и придерживающегося их, без целенаправленного воспитания. Особые качества души должны найти поддержку воспитателя для того, чтобы не погибнуть, а раскрыться.
Кинематограф
А вот Стивен Спилберг в своем фильме «Принц Египта» пошел по другому пути, который, может быть, и можно считать правдоподобным, но он совершенно не приемлем, с точки зрения еврейской традиции. В его фильме Моше был найден не дочерью фараона, а его женой. Это сделало будущего освободителя еврейского народа свободным братом Рамсеса, будущего фараона Рамсеса 2-го. Дети воспитываются вместе. И, хотя Моше отличается еврейскими чертами: хитростью и несерьезным отношением ко всем идолам и ритуалам, он полностью погружен в жизнь царедворца и любит ее. При этом в нем жива и потребность помочь униженному, и он помогает рабыне из Мидьян бежать. Не сразу он осознает себя евреем. И, вернувшись в Египет, как пророк, получивший повеление освободить народ, он сохраняет ностальгию по прежней дружбе и старые привязанности. Он жалеет египтян, когда на них обрушиваются наказания. Такова версия Спилберга.
Побег
После убийства египтянина Моше вынужден бежать из Египта, и он оказывается в Мидьян. Здесь он встречает коэна Мидьян Итро, который к тому времени уже разочаровался во всех известных ему богах и оставил идолопоклонство. Он. Об этом свидетельствует тот факт, что его дочерей прогоняют от колодца, да и то, что его собственные дочери вынуждены ходить за водой. Отношение пастухов к ним указывает на то, что Итро утратил свой авторитет и превратился в изгоя, которому не могут простить то, что он пренебрег самым уважаемым в народе – его божествами.
Моше женится на Ципоре. Само это имя (которое, видимо, Ципора носила не с детства, а взяла после замужества) указывает на мировосприятие Моше в тот период его жизни: «Я освободился, я волен как птица». У него рождается сын, которого он называет Гершом: «ибо пришельцем был я в стране чужой». Но в имени Гершом содержится и другой смысл: оно образовано от слова гиреш – «прогнал». Значит, Моше ощущал себя не только пришельцем в чужой стране, но и изгнанным своими братьями. Он не говорит об этом напрямую, а намекает в имени сына. Ведь ему пришлось бежать из Египта, потому что его предали сами же евреи: два человека донесли на него фараону, рассказав об убийстве египтянина. Он не переживает о том, что его изгнали египтяне. Да и то, что произошло, не называется «изгнанием»: они хотели его казнить. Но Моше удалось бежать.
Самый сильный аргумент
И вот Моше, свободный и изгнанный своими братьями, сорок лет пасет скот. Не вспоминая о своем народе.
И когда Вс-вышний обращается к нему и повелевает идти в Египет, чтобы вывести народ, Моше отказывается. И никакие уговоры Тв-рца вселенной, никакие Его угрозы не помогают. Моше убеждает только то, что «Вот ведь Аарон, твой брат, левит, идет навстречу тебе, знаю Я; говорить он будет обязательно, и вот ведь он тоже выходит навстречу тебе, и увидит тебя; и обрадовался в сердце своем» (Шмот, 4:14).
«Аарон, – обрадовался Моше в сердце своем?! – Значит, его не считают за чужака, который вырос у чужих людей и получил чуждое евреям воспитание, который тол-ком не умеет и говорить на том языке, на котором говорят его братья. Эти два человека, предавшие его, – случайные люди, и ни в коем случае не отображают общего отношения к нему.
Моше становится посланником Вс-вышнего, возвращается в Египет и встречается со своим народом. Люди поверили ему и приняли его, как освободителя: «И поверил народ, и поняли, что вспомнил Б-г о сыновьях Израиля и что увидел муки их, и поклонились, и распростерлись ниц» (Шмот, 4:31).
Другой Моше
После этого Моше полностью изменил свое отношение к народу. Этого его народ. Он всегда любил его и страдал из-за того, что евреи находятся в рабстве. И теперь, когда после первой неудачи люди обвиняют его и Аарона, он не обижается. Не уходит в пустыню на сорок лет, а идет к горе, у которой Вс-вышний обратился к нему из горящего куста, и говорит: «Б-г, почему Ты сделал зло народу этому, зачем Ты послал меня?» (Шмот, 5:22).
Моше заступается за народ! Он даже готов обвинять Вс-вышнего! Он переживает, что стал причиной ухудшения их положения.
Так что проблема Моше – это не взаимоотношения с египтянами, как пытается представить современный кинематограф, а его взаимоотношение со своим народом. Он родился с любовью к нему, никогда не изменял ей, но долгий период своей жизни считал, что он чужой им и никому не нужен. Но, когда он нашел братскую любовь, он не изменял ей уже никогда.
