Осенние праздники озарены мягким светом уходящего и робким свечением будущего. Они черпают свою силу в том живом воспоминании о начале бытия, которое хранится в недрах самой природы.
Рош а-Шана – первый момент существования человека, страшный своей глобальностью… Звуком шофара он пробивает слова и достигает мира мысли. Он наполнен желанием вырваться из кромешной мглы, преодолеть таинство творения и почувствовать руку Творящего.
Йом Кипур подобен ответу на это стремление: Творец раскрывает ворота в мир мысли, который предшествует творению, мир, не подернутый пеленой скрытия и озаренный светом Его Лица. Но всякий ли выдержит это? Даже ангелов охватывает дрожь. Просьба сотворенного из темноты (Рош а-Шана) и раскрытие света Лица из мира Бесконечного света (Йом Кипур).
Однако, какое отношение к начальному моменту творения имеет праздник Суккот?
Как правило, многочисленные заботы, связанные со страстным желанием приготовить все необходимое для исполнения великолепных заповедей этого праздника, наполняют пять дней, отделяющих Йом Кипур от Суккот, не оставляя места для глубоких размышлений (хотя Шагал и представил этот праздник через образ еврея, столь усиленно размышляющего над значением плода этрогового дерева, что в этроге он начинает видеть самого себя).
Тайна праздника непрочной постройки с крышей из веток, через которые ночью должен пробиваться свет крупных звезд, праздника ивовых и пальмовых ветвей, ветвей мирта и плода этрогового дерева заключается в единстве и гармонии двух стремлений (сочетания Рош а-Шана и Йом Кипур) – скрытия и раскрытия. Возможно ли это? Возможно ли, чтобы сотворенная материя, бурная в своей множественности, перестала скрывать единство, и человеку не приходилось бы с усилием дующего в шофар в день Рош а-Шана пробивать ее завесу? С другой стороны, возможно ли, чтобы свет Присутствия, раскрытия единства не уничтожал все созданное как скрытие, и не требовал бы от человека, как в Йом Кипур, превратиться в ангела, отказавшись от материи (не пить, не есть, не рождать детей).
Возможно. Сама материя может превратиться из элемента скрытия в раскрытие, и свету не потребуется более преодолевать или разрушать ее. Такое состояние достигается прежде всего в Храме, который называют соединением неба и земли. Притча рассказывает о двух братьях: богатом, у которого не было детей, и о бедном, благословенном детьми. Собрали братья урожай, и бедный, беспокоясь, что некому заботиться о его богатом брате, ибо нет у него детей, встал ночью и начал переносить снопы со своего поля на поле богатого, чтобы тому было утешение хотя бы от еще более богатого, чем он ожидал, урожая. Но и богатый брат тоже встал ночью и пошел переносить снопы на поле бедняка, чтобы было тому на что жить. То место, где они встретились, посмотрели друг на друга, все поняли и обнялись, стало местом Храма. Сукку сравнивают с Храмом и на протяжении всего праздника произносят молитву, повторяя слова пророка: "Всемилостивый восстанови для нас упавшую сукку Давида".
Сукка, крыша которой сделана так, что через неплотно уложенные ветви пробивается свет, является моделью идеального мира: когда материя не скрывает, а пропускает свет, а лучи, благодаря тени, только делаются более ощутимыми и зримыми. Пропустить в мир Присутствие, дать Ему войти и сделать материальные грани и границы инструментом проявления бесконечного: "Приподнимитесь, ворота, и приподнимитесь, входы в мир, чтобы вошел Великий Царь. Кто же этот Великий Царь? Всевышний – Великий Царь на веки веков" (Теилим). Сукка – Храм, сукка – мир, пронизанный Присутствием. Находиться в сукке, есть, пить и спать в ней – величайшая заповедь. Ты переселяешься в мир, где за семь дней праздника постепенно нарастает свет, пробиваясь через материю, но не разрушая ее.
В Суккот постоянно возвращаются к строкам Теилим: "Одно только просил я у Всевышнего. Об этом же буду просить и впредь: чтобы сидеть мне в Доме Всевышнего (во дворах его) все дни моей жизни, созерцать радующий свет Всевышнего и заходить иногда в Его Дворец". Старики в Большой Московской синагоге, где долгое время была единственная сукка в городе, выражали эту мысль так: "Сукка – это единственная заповедь, в которую человек может залезть целиком – и голова и сапоги вместе". А потому сидели долго. В сукке, как в модели Храма и модели исправленного мира, заключена еще одна тайна.
В Йом Кипур, когда раскрылись высшие миры, соответствующие желанию Всевышнего, наш жалкий мир, отражающий наши примитивные желания и наши грехи, оказался столь далеким от совершенства, что несмотря на то, что все прощено, требуется глобальная переделка. И высшая милость Всевышнего проявляется в том, что Он дает человеку самому исправить мир. Этот момент и отразила заповедь строительства сукки – модели мира.
Мы начинаем строить… И что же мы можем?! Но Он помогает нам – и к нашим материальным делам добавляется высший свет, мгновенно раскрывающийся в самом нашем действии так же, как было при строительстве Храма. Первый Храм был в основном опущен с небес. Второй – в основном построен снизу. Третий Храм, как сочетание Первого и Второго, будет строиться людьми и одновременно будет опущен с небес. Поэтому праздник Суккот и является праздником встречи, когда два стремления сливаются воедино.
Заповедь четырех видов растений
По закону (Ваикра, 23:40), четыре вида растений: лулав – ветвь финиковой пальмы, адас – ветвь мирта (берут три ветви), арава – ветвь ивы (берут две ветви) и плод дерева этрог должны быть взяты в руки и соединены каждый день праздника Суккот (за исключением субботы). Заповедь, как обязанность, распространяется на мужчин, но женщины часто исполняют ее по своему желанию. Признаком исправления мира является то, что дерево приобретает вкус плода. Каждое дерево становится деревом жизни и теряет свойства дерева познания добра и зла, в котором есть то, что нужно и что не нужно, то, что лучше и то, что хуже, то, что съедобно и то, что несъедобно. Но все, что будет в будущем, существует уже сейчас, как рассеянные искры удивительного мира, Они едва мерцают, создавая в настоящем времени подобие будущего. Таким прорывом будущего в настоящее является этроговое дерево, вкус ствола которого напоминает вкус плода. Кроме того, оно не знает времен года (которые были установлены после потопа) и дает плоды, когда хочет, а плоды не знают границ и вырастают до невероятных размеров. Рабби Акива, стараясь исполнить заповедь, которая обязывает выбрать красивый плод, пришел в синагогу с огромным этрогом на плече. И хотя его товарищи, Мудрецы того поколения, сказали ему, что большое не всегда красиво, он продолжал настаивать на том, что красота этрога прежде всего в том, что он не знает границ. Когда Рава поднимал лулав (имеются в виду все четыре вида растений) и покачивал им, он приговаривал: "Вот тебе, Сатан, стрела в глаз". Пока другие Мудрецы не сказали ему, что так не следует говорить (трактат Талмуда Сукка). Присоединив к этрогу, как к будущему, настоящее в виде трех других видов растений, не столь совершенных, Рава пытался возвысить все и вся, даже самое материальное заставить светиться сейчас, как это будет в будущем. И, упоминая имя ангела скрытия, Мудрец хотел сказать, что духовными усилиями он в этот праздник заставляет все элементы природы, сотворенные как скрытие, служить раскрытию. Поднимая в эти дни четыре вида растений, человек духовно поднимает сам себя: лулав соответствует позвоночнику, мирт – глазам ивы – устам, а этрог – сердцу. Стремясь к идеальному миру и поднимая все это, еврей возвышает сам себя. Симхат бейт а-шоэва – радость черпания воды. Говорят, что тот, кто не видел торжества, сопровождающего черпание воды из источника Шилоах, не знает, что такое радость. Все дни праздника Суккот спускались ночью к источнику Шилоах, находящемуся в долине Кедрон, к северу от горы Мория, для того, чтобы начерпать воду, которая утром будет выплеснута на жертвеник. Великий Гилель, глядя на радующихся людей, произносил с восторгом: "Если я – здесь, то и все – здесь!" Он с особенной остротой ощущал в этот момент, что так же, как все воды в мире благословляются одним лишь кувшином, выплеснутым на жертвенник, так и все души берут свое начало из Единого Источника, и в каждой душе отражаются все остальные. Черпание воды, поднимающейся из недр земли, отражает всю ту же идею праздника Суккот. Материя, скрывающая единство, может стать источником раскрытия его. Источник Шилоах связан с приходом Машиаха. Мидраш говорит о том, что как только этот, утерянный в настоящее время, источник будет найден, сразу же начнутся новые времена, о которых сказано: "И полна вся земля осознанием Творца".
