Традиция семьи Яакова
В главе Шмот впервые появляется понятие "народ": "И встал новый царь над Египтом, который не знал Йосефа. И сказал народу своему: "Вот, народ сыновей Израиля многочисленнее и сильнее нас. Давайте перехитрим его, чтобы он не увеличивался, а ведь случись война, и присоединится он к ненавистникам нашим. И будет воевать с нами, и уйдет из земли" И поставили над ним управителей работами, чтобы мучить его тяготами, и построил он города-хранилища фараону Питом и Рамсес" (Шмот, 1:8-11).
Народ сыновей Израиля… были сыновья одного человека, у них родились свои сыновья, у тех – свои – и вот они стали народом. Это значит, что они сохранили общность и особенности семьи, передали большому числу своих потомков то, что было присуще праотцам. Да, сохранили внешние признаки: одежду, язык и имена. Да, сохранили определенные свойства души: скромность, сострадание и умение оказывать милосердие (Мидраш раба). И все это, действительно, выделяло евреев из окружающей среды и давало возможность фараону разделить население Египта на "его народ" и на "народ сыновей Израиля". Всем было понятно, о чем он говорит: "другие люди – не смешиваются с нами, выглядят не так, одеваются не так, разговаривают не так, мир понимают не так, строят отношения с окружающими не так".
Между строк
Вне всякого сомнения, мидраш останавливается лишь на некоторых из особенностей семьи Яакова, которые отличали развившийся из нее народ. Самые главные признаки новой для Египта общности людей он как раз опускает, потому что они понятны сами собой.
Например – вера в единого Б-га. Разве можно было бы говорить о "народе сыновей Израиля", если бы потомки великого праотца не сохранили самое главное, что он им заповедал: "Слушай, Израиль, Б-г Всесильный наш – Б-г один"! Поэтому мидраш даже не упоминает об общей вере еврейского населения в Египте – само собой ясно, что понятие о едином и единственном Б-ге, Который избрал Авраама, Ицхака и Яакова, было у всех многочисленных отпрысков двенадцати братьев. Мидраш только указывает, что в результате длительного пребывания в стране фараонов наш народ опустился вниз на 49 ступеней нечистоты. Но это-то как раз и означает, что несмотря на многие представления о мире и обычаи идолопоклонников, проникшие в еврейскую среду, потомки Израиля сохранили основное знание о едином Б-ге, Его всемогуществе и своей избранности. Ведь речь идет не о ритуальной нечистоте – такого понятия не существовало до дарования Торы и построения переносного Храма в пустыне, а о нечистоте понятий и представлений евреев, живших среди египтян.
Выяснив, что мидраш не обо всем говорит напрямую, а напротив, самые важные отличия сыновей Израиля от окружающих народов опускает, считая их очевидными, мы можем обратить внимание еще на один отличительный признак, оставшийся между строк: мечта о возвращении в Землю Израиля. Если бы она не жила в сердцах – не было бы народа. Ведь народ опредяляют общая вера, общий язык и общая территория. И не нужно говорить, что это определение не выводится из текста Торы. Наше учение говорит языком людей, а существование народа в представлении всех племен и наций связано с обладанием территорией. Называя сыновей Израиля народом, а не национальным меньшинством, фараон тем самым утверждает не тривиальный факт: потомки Яакова не утратили связи с Землей Обетованной, они лишь временно пребывают в Египте и при первой же благоприятной ситуации оставят его. В Египте определились те особые законы сохранения нации, которые действуют только для еврейского народа: даже оказавшиьс в изгнании, мы не отказываемся от своей земли и хра-ним мечту о возвращении.
Забудешь Землю – утратишь себя
Еще Аврааму было сказано лех леха – "иди себе". Или в другом переводе: "иди к себе" и далее – "в Землю, которую Я тебе покажу". Поиск самого себя, своей внутренней, глубинной сущности неотделим от стремления к Земле Израиля. Только там раскрывается еврейская душа, основ-ное свойство которой – прямая и непосредственная связь с Б-гом. Вот и получается, что еврей, вера и Земля связаны воедино: без проявления еврейских свойств души нет веры в единого Б-га. А они раскрываются только на Земле Израиля.
Тот, кто утверждает, что можно жить повсюду и оставаться особым народом: мудрым, милосердным, благоро-дным, очень быстро утрачивает и веру в единство Б-га и приходит к ассимиляции. Вера, народ и Земля Израиля – три неразделимых аспекта. Впервые это проявилось в Египте: те, кто не захотел совершить исход, погибли в тот день, когда на страну поработителей опустилась тьма. В каком смысле они погибли – трудно сказать. Может быть, физически, может быть, сделав свой выбор, утратили связь с сыновьями Израиля и умерли духовно. Но это не важно. Главное, что именно выбор "уйти или остаться" определил, кто еврей, а кто нет. Никто не может сказать "Я буду хранить мечту о Земле в своем сердце и оставаясь на чужбине". Когда бьет час исхода, одно лишь сохранение мечты не помогает; есть только единственный выход: подняться и пойти вслед за Шхиной возвращающейся в Свои пределы.
И, хотя Всевышний обещал, что в последующих изгнаниях все будет происходить не так быстро и категорично, прямая зависимость между прочностью связи с Землей Израиля и сохранением общин в старнах рассеяния осталась такой же, как в Египте.
На реках вавилонских
Вавилон. В 422 году до н. э. разрушен Храм, сыновья Израиля угнаны на чужую Землю. На бергах реки Эфрат они создали многочисленные общины и пользовались свободами. Они создали развитую сеть школ и йешив и жили общинной жизнью. В 368 г. до н. э. (после падения Вавилона и включения его территории в персидскую империю) царь Кореш разрешил возвращаться в разоренную Иудею и отстраивать Храм. Первые переселенцы насчитывали только 42 тысячи. Остальные предпочли остаться.
Тогда воспылал гнев Всевышнего, Который, со Своей стороны, отказался терпеть народ, оставивший стремление к свободной жизни на своей Земле. Во времена правления Ахашвероша, когда Аман задумал истребить весь народ, сыновьям Израиля в изгнании пришлось пересмотреть свое отношение к Земле Израиля и Храму: они перестали быть для них чем-то второстепенным, утратившим свое основное значение. Постоянный и непрекращающийся поток переселенцев, пусть не такой уж и сильный, потянулся в Святую Землю. Постепенно Иудея превратилась в густонаселенные территории, добилась независимости и вписала множество героических страниц в свою и мировую историю. Она также стала центром еврейской учености и религиозной жизни, руководимой Санъэдрином. И, хотя основная масса еврейского населе-ния осталась на своем месте, главным желанием людей было освободить Йерушалаим и вернуться в него.
Попытка вернуться в 7-м веке н.э.
В 614 г. евреи Персии сделали попытку завоевать находившийся под властью Византии Йерушалаим, присоединившись к армии парфян. Они добились успеха. Но через короткое время парфяне предали их и отдали преимущество в Земле Израиля христианам. Это привело к еврейскому восстанию, вспыхнувшему на территории Персии.
Если мы пренебрегаем историей, или не обращаем на нее внимание, у нас формируется ложное представление о том, что евреи, оставшиеся в Персии, занимались исключительно развитием еврейской учености и разработкой Талмуда. А это совершенно неверно. Они не могли бы продолжать существовать, если бы не их связь с Израилем, стремление вернуться, готовность воевать за свою родину при первой же возможности и постоянный поток переселенцев, пополнявших население Израиля. В разные периоды на территорию Израиля переселились такие великие мудрецы, как Гилель Старший, раби Натан Вавилонский, раби Хия, раби Зейра, раби Ами, раби Абау, раби Асси и многие другие.
Новое время
Такая же зависимость между сохранением принадлежности к еврейству и мечтой о возвращении наблюдалась и в последнем изгнании, во время гораздо более близкое к нам. В начале 18-го века евреи, проживавшие в европейских странах, встали перед выбором: как идентифицировать самих себя.
Это было связано с назревающими и уже начавшимися переменами в обществе и сознаниии людей. Народы мира искали ответы на основные вопросы: как должны строиться отношения между нациями, насколько следует быть терпимым к вере другого, что представляют собой гражданские свободы и обязанности гражданина, кому следует предоставлять гражданство. Свобода всегда предполагает выбор и, если раньше условия проживания в нееврейской среде не давали никакой возможности проникновения в нее и поисков взаимопонимания с ней, то с начала 18-го века все начало меняться.
В это время возникло движение Просвещения, призывавшее "быть евреем дома и человеком на улице". Но быть человеком на улице – это значит "быть гражданином той страны, где ты проживаешь". И поэтому как движение Просвещения, так и реформистское движение, возникшее вслед за ним, отказались от мечты о возвращении на родину и увели огромное число евреев по пути ассимиляции, навечно оставив их в европейском "Египте". К сожалению, это в значительной степени закончилось так же, как в Египте: тот, кто не захотел совершить исход, умер в страшную ночь катастрофы.
Часто слышатся слова "Но ведь они не могли выехать! Не было возможности!" В ответ можно сказать только одно: "Все определяет вера и желание людей". Распространение идеи о том, что в Европе следует оставаться (одни утверждали, что навсегда, другие – до лучших времен), привело к тому, что борьба за Землю Израиля не стала достаточно мощным движением, чтобы полностью – уже в начале тридцатых годов (или раньше) – преодолеть сопротивление Британской империи. Два с половиной миллиона уехавших из царской России ассимилироваться в Америке по сравнению с пятьюдесятью тысячами добравшихся до "Палестины" – иллюстрация выбранного направления.
Народ, Тора и Земля остаются по-прежнему неразрывно связанными друг с другом. Как и раньше евреи, остающиеся за пределами Израиля, ассимилируются очень быстро. Исключением являются прочные религиозные общины. Но они все живут своей связью с Израилем, хотя многие из них и не осознают этого.
Отпусти народ мой
Борьба за выезд евреев из Советского Союза сыграла огромную роль для американского и европейского еврейства. Она стала возможной только благодаря тому, что значительная часть потомков Яакова сохранила мечту о возвращении на родину.
Казалось, что за семьдесят лет евреи, оказавшиеся на территории этой огромной страны, должны были полностью забыть свою традицию и утратить самоидентификацию. И в значительной степени это так и было. Одно было неистребимо в еврейской душе – желание совершить исход, тяга к своей Родине.
Евреев Советского Союза называли "джуз оф сайленс" – "евреи молчания". А молчание – смерть. И нас почти похоронили. Но оказалось, что напрасно – в нас заговорила любовь к Израилю, которая оказалась еще более устойчивой, чем приверженность Торе и знание еврейской традиции. Эта любовь к Земле многим помогла вернуться к Торе и стала явным чудом возрождения.
Американское и европейское еврейство, постоянно нуждающееся в сохранении угасающей мечты об исходе, обрело много новых сил, наблюдая за тем, как из "глубины сибирских руд" поднимается страстная любовь к Земле, толкающая многих на самоотверженные поступки. А вместе с ней возрождается привязанность к Торе и к еврейской традиции.
