Бурные процессы еврейского возрождения привели к появлению целого ряда общин в постсоветской диаспоре. В советский период существовали группы традиционных евреев, которым власти не позволяли стать общинами. Но большая часть местного еврейства была оторвана от общинного уклада. Произошел болезненный разрыв длиной в семь десятилетий. Не стоит, однако, думать, что сказанное относится только к бывшему СССР. В Америке не было ВЧК, Евсекции или Министерства просвещения. Но там также не все было стабильно и последовательно. Община впервые возникла как феномен еврейской истории во время вавилонского пленения. В условиях внешнего духовного давления община должна была служить защитой для единства еврейской диаспоры. В ее задачи входило сохранение еврейской традиции в безгосударственный период. Общины попали в трудную ситуацию полураспада в начале двадцатого века. Удивительным образом совпали по времени и характеру процессы, шедшие как в предреволюционной и затем Советской России, так и во вполне демократической Америке. О них написано неоднократно, и повторяться не стоит. К сожалению, как это часто бывало в еврейской истории, катализатором общинного возрождения стали трагические события, связанные с приходом к власти нацистов в Германии и ряде других стран, а затем – с Катастрофой. Выезд значительного числа религиозных авторитетов из Европы в Америку в тридцатые-сороковые годы привел к возобновлению нормальной работы общин за океаном. После создания Государства Израиль функции еврейской общины стали видоизменяться. Любопытно, что сионизм возник вне традиционного общинного механизма. И это в чем-то закономерно. Община была постоянно ориентирована на сохранение еврейства в диаспоре. Но в ее среде было трудно возникнуть формам радикального преобразования. Сказанное, однако, не означает, что сионизм противоречил общине. Национальное движение стало логическим продолжением борьбы за сохранение еврейства. Сегодня, перед общинами, к примеру, в Израиле возникают задачи вхождения в национально-государственный организм. В диаспоре, понятно, ситуация сложнее. Итак, главная функция любой общины – воспитание новых поколений в традиционном еврейском духе. Кроме воспитательно-образовательных функций, есть и другие. Община должна заботиться и о пожилых людях. Благотворительность всегда была неотъемлемой чертой традиционной еврейской жизни. И сегодня это получило свое продолжение в современных еврейских структурах. Традиции еврейской благотворительности настолько известны, что получили признание даже в нееврейских кругах. Община в ее классическом виде обладает определенной долей самостоятельности. Это касается в том числе и отношений между общиной и раввином. Обычно община сама приглашает раввина и старается принимать более активное участие в организации традиционной жизни. Ситуация, когда раввины сами берут под контроль пустующие синагоги и на их базе создают общины, совсем не соответствует общепринятой модели. Община – самостоятельный участник процесса. Недаром, по мнению многих историков, еврейские общины были <островками демократии> в темном океане европейского средневековья. Еще одна важная особенность жизни любой еврейской общины в ее лучшем виде – это самофинансирование. Как правило, сегодняшняя община в США состоит из работающих людей, вполне способных обеспечить постоянное изучение Торы и Талмуда теми, кто этого желает и обладает соответствующими способностями. Поэтому важный критерий для функционирования общины – добровольность (разумеется, в случае, когда мы говорим о взрослых людях). Осознание себя как полноправного члена общины, а не просто потребителя религиозных и иных услуг, жизненно необходимо. Когда община состоит из людей мотивированных, ей проще устоять перед вызовами сегодняшнего глобализированного мира с его <макдональдсами>, <фаст-фудами>, витринами и рекламными щитами. Говоря <община>, ранее мы подразумевали организацию закрытого типа. И это было понятно, поскольку исторические условия вынуждали еврейство именно к такому шагу. Сегодняшний мир по-демократичному обманчив. Чтобы не раствориться в <плавильном котле> глобализации и демократизации по рецептам Пентагона, Голливуда и Майкрософта, нужно быть внутренне свободной личностью. Осознавать свою принадлежность к древнему народу с глубокой духовной традицией, а не просто приходить в синагогу для получения бесплатного обеда. Эти вещи кажутся прописными истинами. Возникает вопрос: нужно ли к ним возвращаться? Думается, что нужно и необходимо. Именно потому, что сегодня еврейство диаспоры заинтересовано в дальнейшем развитии общин открытого типа. Это может показаться спорным, но нам кажется, что такие общины более устойчивы по отношению к проявлениям модернизации. Более закрытые общины, вне сомнения, монолитны. Но именно они стали испытывать проблемы в начале прошлого века. И как было написано чуть выше, только политические потрясения в мире дали новый толчок для развития закрытых ортодоксальных общин. Говоря о модернизации, в качестве примера можно привести отношение к Интернету. Люди, живущие в общине открытого типа, могут использовать это современное <оружие> массовой коммуникации. При этом они остаются традиционными евреями. Не факт, что такой же иммунитет может выработать община закрытого типа. Она, бесспорно, может искусственно отгородиться от <всемирной паутины> и телевидения. Но в то же время может оказаться беззащитной, если ее жители столкнутся с внешним миром. А столкновение это неминуемо. Неминуемо, даже если хочется этого избежать или отсрочить этот момент как можно дальше. Как говорится: <вооружен – тот, кто предупрежден>. Поднятые в этой заметке темы лишь поверхностно касаются комплекса проблем, возникающих вокруг места и роли еврейской общины в сегодняшнем мире, в Израиле и в диаспоре. Будет интересно, если дискуссия продолжится. Автор благодарит рава Зеева Мешкова за оказанное содействие при подготовке этой статьи Ури Корогодский, сотрудник Института иудаики
