Беседа 5.Евреи и факты – кто упрямее?

Рабби Зейра скрывался от рава Йеуды, поскольку хотел уехать в Землю Израиля, а рав Йеуда учил, что каждый, кто поднимается из Вавилона в Землю Израиля, нарушает повелительную заповедь Торы. Сказал (рабби Зейра): пойду и послушаю слово Торы из его уст, а затем поеду. Пошёл и нашёл его в бане, и так говорил он (рав Йеуда) своему слуге: "Принеси мыло, принеси расчёску"….
Сказал рабби Зейра: "Если бы я пришёл только ради того, чтобы услышать эти слова – мне было бы довольно"!

Практический вывод этой истории, столь актуальной для нас, заключался в том, что вещи обыденные можно говорить на святом языке.

Учите мамэлошн!

Однако, как мы уже говорили, современные антисионисты, в отличии от рава Йеуды, категорически возражают против использования святого языка в качестве разговорного в обыденной жизни. Именно поэтому в местах компактного проживания антисионистов до сих пор слышен идиш.
Почему они настаивают на этом, несмотря на то, что абсолютно однозначно Талмуд делает вывод о том, что говорить на иврите – можно?

Во-первых, скажут нам антисионисты, то, что можно говорить – это ещё не значит, что нужно. Это общий подход к Галахе ультраортодоксов, которые сами себя предпочитают называть "харедим", то есть "боящиеся". Подход их заключается в том, чтобы стараться вообще исключить такое понятие, как "можно", из жизни. Заменив его понятием "нужно". Вот и всё.
Во-вторых, и, пожалуй, в главных, речь в трактате Шабат идёт о мудрецах, а не о простых евреях. А для настоящего мудреца – всё обладает святостью. И потому банальный разговор мудреца на тему цен на помидоры гораздо содержательнее бесед необразованных простолюдинов на самые возвышенные темы.¹
Ну а, поскольку мы с вами не мудрецы пока ещё, то и говорить на иврите нам пока рано…. Так что учите английский, украинский и, конечно, мамэлошн. Ферштейн?

Факты – вещь упрямая

Однако что-то всё-таки мешает нам последовать этим вполне логичным выводам. И это что-то – наши глаза и уши. Ну, никак нельзя игнорировать тот факт, что иврит уже почти шестьдесят лет – государственный язык Израиля, и уже около ста лет – единственный разговорный язык евреев на своей родине.

Нет, конечно, евреи – народ упрямый. Это всем известно. И если решили, что говорить на иврите нельзя – не будем говорить, и всё. И хоть вы обговоритесь вокруг! Мы будем жить в Америке, в Европе, мы построим гетто в Стране Израиля – но святым языком не поступимся. И надо сказать, что именно такое упрямство нас и сохранило. Идти вопреки исторической ситуации, плыть против течения, воевать со всем миром – нам это не впервой.
Но дело, мне кажется, в том, что в данном случае уважаемые евреи воюют не со всем миром, а сами с собой.
Ведь это же наш язык.
Это же никак нельзя представить как ассимиляцию.

Хотя, конечно, евреи всё могут.
Создали же они теорию «Галута (изгнания) в Земле Израиля».
Нигде – ни в Торе, ни у пророков, ни в Талмуде, ни у великих мудрецов средних веков – нет столь противоречащего здравому смыслу понятия.
А вот стараниями наших современников-харедим такая теория теперь есть.
Так почему же не представить использование древнееврейского языка как ещё одно доказательство нееврейского характера еврейского государства в Стране Израиля?

Кто сделал иврит разговорным?

Однако есть ещё одно важное соображение, опирающееся на логику истории. Ведь как на практике иврит вновь стал разговорным языком? Примерно до конца 18 века большинство еврейской общины в Земле Израиля было сефардским. Арабский язык был для них родным, и никаких проблем в общении ни внутри общины, ни с окружающим турецко-бедуинским миром не было.

Но с 18 века начинается постоянный приток восходящих из Восточной Европы. Рабби Йеуда Хасид, ученики Бааль Шем Това, знаменитая алия учеников Виленского гаона. А там уже и первые сионисты потянулись. И почти никто из этих новых восходящих арабского не знал. Как же общаться с братьями-сефардами?

Выход нашёлся сам собой. И ашкеназы, и сефарды учили тот же Хумаш (Тору) с тем же комментарием Раши. И те же самые главы Мишны заучивали наизусть. На самом настоящем иврите. Была, правда, разница в произношении, но пониманию она практически не мешала, хотя и создавала повод для насмешек. Потом приезжали и другие евреи из ещё более экзотических стран – и для всех их иврит стал возможностью для взаимопонимания с другими евреями.
И всё это происходило без чьего-либо решения, само собой.

Сионизм, докатившийся до берегов Эрец Исраэль к концу 19-го века, принёс с собой стремление всё ставить на современную, рациональную основу. Дошла очередь и до языка. И тут, надо сказать, всё не было столь однозначно. Потому что сионисты-то как раз Хумаш с Раши, не говоря уж про Мишну, не очень хорошо знали. Время было такое. И им иврит не казался единственной возможной перспективой. Предлагали и идиш, и немецкий, и английский, и эсперанто. Постепенно поняли, что старую сефардскую общину заставить говорить на идише или даже на немецком будет трудно. Оценили тот факт, что у нас есть Танах, и Мишна, и средневековая поэзия – и всё это на иврите. И в конечном итоге иврит победил. Не сразу, но победил. Причём шли самые настоящие языковые войны – как раз накануне Первой мировой войны.

Таким образом, тот факт, что иврит стал государственным языком Израиля – это не плод чьей-то фантазии (в частности, Элиэзера Бен Йеуды, как это любят представлять), а результат сложного исторического процесса. Того самого, который привёл сюда, в Израиль, почти половину всего еврейского народа за каких-то сто пятьдесят лет.
И никто не может отрицать, что процесс этот – дело рук не только человеческих. Рука Божественного Провидения проявлялась за эти последние сто пятьдесят лет не раз и не два.

А если это так, то тот факт, что мы говорим на иврите о погоде, о ценах на помидоры и даже о ещё менее серьёзных вещах, – это тоже часть этого великого Божественного плана.
Включая "иврит катан бэ адама".

Святое в повседневном

Но что же всё это значит? В чём смысл такого поворота событий?
Как и на очень многие вопросы, связанные с процессом возрождения и Освобождения, ответ на этот вопрос можно найти в Тайном Учении, в Каббале².
Идея, которая определяет процесс освобождения – это, очень упрощая, освящение будничного. Внесение святости в повседневность. Не уничтожение области "можно", а освящение её.
Не стоит в рамках популярной статьи о языке говорить о столь высоких идеях. Скажем только, что воплощение этой идеи связано с большими трудностями. И только очень большие праведники могли это в своей жизни осуществить. Тем более, когда речь идёт о реализации столь высоких принципов в жизни целого народа. Собственно, это и есть настоящая цель творения
Но… Я опять подчёркиваю, что не сами мы этот процесс затеяли, не мы его направляли. В лучшем случае, принимали посильное участие – не более.
А поэтому не стоит волноваться: «Бог помогает», – как отвечает обычно на все вопросы, связанные с его личной жизнью, один мой хороший знакомый из Арада.

²