"И сказал Бог Моше: "Высеки себе две скрижали каменные, как первые, и Я напишу на этих скрижалях слова, какие были на прежних скрижалях, которые ты разбил. И будь готов к утру, и взойди утром на гору Синай, и предстань предо Мною там, на вершине горы" (Шмот, 34:1-2).
"И пробыл он там у Бога сорок дней и сорок ночей… И было при сошествии Моше с горы Синай… и Моше не знал, что лицо его стало светиться…" (Шмот, 34:28-29).
Светящееся сердце и светящееся лицо…
Свет, врывающийся в этот мир через сердце, озаряет лицо.
Эту живую память о встрече лицом к Лицу (хотя и не в момент полного раскрытия) Моше должен был передать другим.
Ибо говорить с сынами Израиля Лицом к лицу Всевышний отказался.
Учителем Торы – раскрытия сокровенного – Он сделал Моше.
Спустившись с горы во второй раз, Моше принес новые – высеченные им самим – скрижали, на которых Всевышний начертал десять заповедей. Но они, куски скалы земного происхождения, не могли заменить разбитые им таблицы, отсеченные от престола Славы.
Первые скрижали были ключом. Если бы сыны Израиля захотели раскрыть свои сердца и взглянуть на буквы, прорезавшие материю насквозь, они стали бы другими людьми.
Вторые скрижали – документ, свидетельство, но не сила, способная преобразовать мир.
А без преобразования сердца нет дарования Торы.
Где же та сила, которая раскроет сердца?
Она в Моше. Став посланником Всевышнего, он принес Тору в самом себе. Теперь самая важная часть послания – подобие Творцу и способность делать других подобными Ему – заключалась в нем самом. "Посланник подобен пославшему его" (Кидушин, 41б).
Сыны Израиля не смогли выдержать звучание "Я…" Всевышнего, пронизавшее весь мир. Они не удостоились прочесть "Я…", написанное Его рукой, и научиться видеть связь всего сотворенного с Источником. Может быть, они смогут воспринять свет души Моше, говорившего со Всевышним лицом к Лицу?
Но Тора с Синая, переданная через посланника, – лишь отраженный свет Лица.
Сказал Рабби Хама бар Ханина: "Все богатство Моше состояло из осколков от скрижалей, ибо сказано (Шмот, 34:1): "Высеки себе две скрижали каменные, как первые". "Высеки себе" – "все, что отсечешь, возьми себе" (Недарим, 38а).
О каком богатстве идет речь?
Конечно же не о драгоценных камнях, которые можно продать или превратить в украшения.
Речь идет о знании Торы.
Если бы вторые скрижали были отсечены от престола Славы рукой Творца, то в них не было бы никакого ущерба.
Кусок неба – какой в нем может быть недостаток? Он во всей полноте отражает целое. "Много" или "мало" – к небесам не применимы эти понятия. Отсечение куска не сделало их меньше, а отсеченный кусок во всей полноте сохранил свойства небес.
Но Моше высек скрижали из камня, принадлежащего материальному миру. Значит, и Тора, начертанная на этих камнях перстом Всевышнего, не могла раскрыть свет такой же силы, как те же слова, записанные на первых скрижалях.
Каждый удар Моше, придавшего форму таблиц двум огромным сапировым самородкам, найденным им у подножия горы, делал эти камни меньше, и все больше кусков недоставало до целого.
Но отсеченные куски не были выброшены – они были дарованы Моше. А вместе с ними – и та дополнительная сила света Торы, которая была скрыта от сынов Израиля.
Моше нес свое богатство в себе – он был живой полной Торой.
Сыны Израиля получили Тору скрытую.
Моше, посланец Всевышнего, был призван передать им Тору, вобравшую в себя тайны времени и пространства, сначала полностью раскрывшиеся в дыме и огне горы Синай, а потом (когда материя вернулась в свое прежнее состояние) вновь ставшие непроницаемыми. Тору, начертанную на скрижалях и пронизавшую материю, а потом разбитую, – ее должен был Моше передать сынам Израиля. Он должен был сделать чудо: помочь им, устранившись от раздробленности, воспринять учение во всей полноте.