После каждой лекции о современном Израиле вне его пределов один из двух первых вопросов публики всегда следующий: “Почему Израиль так плохо отстаивает свою позицию на международных форумах и в СМИ?” Привлекательность этого вопроса для израильского лектора за рубежом не только в его предсказуемости, но и в том, что ответы на него могут постоянно меняться, в зависимости от публики и настроений. Постараюсь привести несколько из них, которые, на мой взгляд, наиболее соответствуют истине.
Начнем с простого: журналиста, клеймящего Израиль, не похитят, не заставят насильственно принять иудаизм, не откажут в визе и не ограничат в передвижении. В крайнем случае, против такого журналиста подадут протест, как это не раз делалось по отношению к английской BBC и американской CNN после серий откровенно антиизраильских репортажей. В случае критики действий жителей Автономии все в точности наоборот: репортер, запечатлевший на пленку линчевание израильского солдата или арабского сотрудника израильских служб безопасности, попросту рискует жизнью. Иными словами, положительное освещение палестинского насилия не только обеспечивает дальнейшее право корреспондента на беспрепятственное передвижение по касбам и арабским деревням Иудеи, Самарии и Газы, но и представляет собой “страхование жизни”. Недавнее похищение в Газе двоих журналистов относительно произраильского американского канала «FOX» в очередной раз это подтверждает.
Второй довод – не столько технического, сколько идеологического порядка. Дух нашего времени отдает очевидное предпочтение “Востоку” над “Западом”, “Югу” над “Севером”, “слабому” над “сильным”, “смуглому” над “белым”: чтобы заслужить сочувствие “прогрессивного” человечества, достаточно находиться на правильной стороне вышеупомянутого разделения. В этом мировоззрении мораль и справедливость являются не независимыми канонами для оценки действительности, а чистой производной от принадлежности к группе “восточных, южных, слабых, смуглых” или наоборот. Израиль автоматически ассоциируется с группой “белых”, даже если он на Востоке и в его армии служат белые, смуглые, черные и даже бедуины. Следует заметить, что на Западе за последние годы этот дух частично изменился, так как преобладание либеральной идеологии миротворчества, культурного плюрализма и прав человека находится ровно в обратной пропорции к количеству мусульман в определенной стране. Однако Израилю, несомненно, предстоит от нее страдать еще немало лет.
В-третьих, вдобавок к предыдущему пункту, “Израиль” является отнюдь не нейтральным понятием в западной и мусульманской цивилизациях. Коллективное “я” этих дочерних иудаизму культур определяется в рамках механизма “наследования – отторжения” еврейского народа. Так как унаследовать можно только достояние умершего, принятие – пусть и в извращенном виде – ценностей народа Б-га сопровождалось отрицанием продолжения избранности евреев или отрицанием преемственности между “народом Библии” и современными евреями. Возрождение народа Израиля на своей Земле подвергает угрозе саму душу, сущность дочерних цивилизаций, а следовательно, ставит их перед необходимостью удвоить усилия, направленные на отрицание истинной идентичности Израиля. Таким образом, очернение образа еврейского государства превращается из простого последствия вышеупомянутых технических и идеологических факторов в средство сохранения собственного коллективного образа. Иными словами, духовный покой Запада и Ислама в их нынешней форме зиждется на отрицании легитимности возрожденного Израиля. Дискредитация последнего превращается в ни что иное, как в экзистенциальную необходимость.
Все это не отговорка и не доказательство того, что сделать, мол, все равно ничего невозможно. Сказано это только ради описания главной трудности Израиля, состоящей в необходимости защищать свою позицию перед заведомо недоброжелательной аудиторией. А в таких условиях требуется, помимо знания языка и ораторских способностей, глубокая вера в справедливость «дела Израиля» и обширное знание собственных истоков и окружающего мира. Подобные качества хотя и не обеспечивают симпатию, но вызывают уважение и предотвращают линчевание образа Израиля на международной арене.
Приведу три примера.
Когда в ноябре 1975 года Хаим Герцог, представитель Израиля в ООН, выйдя на трибуну Генеральной Ассамблеи, разорвал на клочки резолюцию, приравнивающую сионизм к расизму, сказав, что она не стоит чернил, которыми написана, он не привел к изменению резолюции, но заставил уважать представляемое им Государство и заставил стесняться проголосовавших за постыдную резолюцию представителей ООН.
Когда в январе 1961 г. брат Хаима Герцога, Яаков, будучи послом Израиля в Канаде, вызвал на состязание в университете Мак-Гилл английского историка Арнолда Тойнби[1], осквернявшего имя Израиля, то он смог отстоять не только честь Израиля, но и убедить слушателей в справедливости позиции молодого государства, выступая против одного из главных историков 20-го века.
Когда в 2003 году израильский посол в Стокгольме собственными руками разрушил на выставке экспонат, прославляющий шахидку, убившую более дюжины посетителей хайфского ресторана, он, может быть, и нарушил этикет королевства Нильса и Карлсона, но отстоял честь своего народа, определив заодно границы “свободы искусства”.
Когда Израиль говорит истину – его слушают. Однажды работник израильского МИДа пожаловался вышеупомянутому Хаиму Герцогу, как сложно отстоять позицию Израиля касательно “оккупированных территорий”. “А верите ли Вы сами в то, что “территории” “оккупированными” не являются?” – спросил у него президент. От ответа на этот и на подобные ему вопросы зависит образ Израиля во всем мире.
Нынешняя проблема состоит в том, что руководство страны определило своей целью понравиться мировому общественному мнению, а не заставить его себя уважать. В результате этого оно стало заниматься подыгрыванием, а не воспитанием. Таким образом, представители государства чаще стремятся подстроиться под существующие каноны, в которых они видят авторитет, а не представить собственную правду, лишенную в их глазах авторитетности. Вместо воспитания мира в духе этики, независимой от физической мощи, израильские элиты часто признают извращенную этику, в рамках который “слабый” всегда прав, даже если он с пеленок воспитывает из детей шахидов. Результат этой стратегии, увы, не только в ослаблении уважения к Израилю, но и спаде его популярности.
Обращаясь к своему праведному сыну, по наставлению матери пришедшему получить благословение от отца, Ицхак говорит: “Голос – голос Яакова, а руки – руки Эсава” (Берешит 27:22). Мудрецы видят в этом описании идеал будущего для Яакова, которому суждено стать Израилем: достижения его в материальном мире не будут уступать успехам Эсава (олицетворяющего в еврейской традиции западную цивилизацию), изначально более расположенного к миру земному, – однако эти достижения будут подчиняться возвышенным идеалам, воплощенным в “голосе Яакова”. За последние поколения Израиль более чем преуспел в освоении “рук” – материальных способностей – Эсава. Вместе с тем, по разным причинам, некоторые сочли правильным перенять и голос последнего. Тогда наш голос и начал теряться среди голосов государств, куда лучше нас говорящих на языке Эсава и непременно различающих картавость или сильный ивритский акцент в выступлениях израильских представителей.
Нас согласятся слушать, пусть и стиснув зубы, только тогда, когда “Голос Израиля” станет по настоящему голосом Яакова.
Хаим Герцог, ООН, 1975
