Полвека тому назад
В ночь на 11 октября 1956 года Израиль атаковал иорданские военные объекты в Калькилии. Эта атака стала последней в ряду т.н. «операций возмездия», предпринимавшихся ЦАХАЛом в 1952-1956 гг. в ответ на действия палестинских боевиков с территории Иордании, Сирии и Египта. Граница с Ливаном была в те годы спокойной. Она превратится в линию огня значительно позже, когда ООП получит возможность создать в Ливане свои военные базы и по прошествии нескольких лет опрокинет эту страну в пучину гражданской войны.
Непосредственным поводом к проведению израильской операции в Калькилии стали две диверсии, совершенные в начале октября 1956 года палестинскими боевиками, проникшими в Израиль из Иордании. В первом случае их жертвами стали пятеро рабочих компании «Солель Бонэ», трудившихся на строительстве шоссе Беэр-Шева – Сдом. Во втором случае террористами были зверски убиты двое сельскохозяйственных рабочих в мошаве Эвен-Йегуда, к северу от Герцлии. Следы убийц вели в сторону Калькилии.
Операцию возмездия было решено провести силами только что сформированной 202-й бригады – первого крупного подразделения израильских десантников. Комбригом-202 был назначен молодой полковник Ариэль Шарон. В качестве основной задачи операции командование ЦАХАЛа определило разрушение т.н. тагартовой крепости к северу от Калькилии, одного из многочисленных фортификационных сооружений, возведенных как опорные пункты британской полиции в годы мандата и отошедших затем частью – к Израилю, частью – к Египту (в секторе Газы) и Иордании (в Иудее и Самарии). Кроме того, в ходе операции, получившей кодовое название «Самария», предполагалось нанести максимально возможный урон силам Арабского легиона, сосредоточенным в районе Калькилии.
Основную задачу по захвату и уничтожению тагартовой крепости Шарон возложил на 88-й батальон, которым командовал Мота Гур. Это был знаменитый уже тогда десантный батальон «Нахаль», в котором служили члены сельскохозяйственных коммун, создававших военизированные поселения в удаленных районах страны.
С северо-востока действовавших в тагартовой крепости бойцов Моты Гура прикрывал комбат-890 Рафаэль Эйтан. Вверенный ему батальон был создан в 1950 году и, объединившись четыре года спустя со 101-м специальным отрядом, он стал первым из существующих до настоящего времени подразделений Парашютно-десантной бригады ЦАХАЛа.
На восточном направлении, где базировались значительные иорданские силы, дорога на Калькилию была перекрыта разведротой десантников под командованием Йегуды Решефа (Райфа). Часть 79-го танкового батальона под командованием Ицхака Хофи, замкомбрига-202, получила задание прикрыть разведроту Решефа на стадии отхода. Силы артиллерийской поддержки включали по одной батарее 155-мм орудий из 402-го и 403-го артиллерийских батальонов и батарею тяжелых минометов из 332-го батальона. В качестве оперативного резерва при атаке в Калькилии использовались силы бригады «Гивати», легкие танки и прожекторный отряд артиллерийских войск.
Атака в Калькилии, проводившаяся с привлечением столь значительных сил, стала второй операцией бригадного профиля, предпринятой израильскими десантниками. Первая такая операция – «Лулав», имела место в деревне Хусан, неподалеку от Бейт-Лехема, за две недели до атаки в Калькилии. Ее проведение стало ответом на убийство пятерых израильтян – трех участников конференции археологов, проходившей в киббуце Рамат-Рахель, жительницы мошава Аминадав и киббуцника в Маоз-Хаиме. В целом увенчавшаяся успехом, операция «Лулав» не привела к прекращению диверсий, и в ЦАХАЛе возлагали большие надежды на силы 202-й бригады, отправленные в Калькилию.
При этом времени на детальную подготовку операции «Самария» у израильского командования не было. Варварски изуродованные трупы сельскохозяйственных рабочих, обнаруженные на плантации мошава Эвен-Йегуда, выглядели столь ужасно, что правительство ощущало необходимость нанести ответный удар немедленно. У Генштаба имелся общий план атаки в Калькилии, но дополнить его уточненными данными полевой разведки в условиях политического цейтнота было невозможно. Подразделения 202-й бригады и приданные ей части срочно стягивались в район сосредоточения вблизи киббуца Эяль, к северо-востоку от Кфар-Сабы. Разведроту десантников, выполнявшую многодневный учебно-боевой рейд в Галилее, сняли грузовиками прямо с маршрута. Ее солдаты отправились в бой, едва успев поменять изношенную одежду, пополнить боеприпасы и обработать в медпункте кровавые мозоли.
88-й батальон выполнил возложенную на него задачу, но разведрота 202-й бригады, отразившая из засады натиск двух батальонов противника, понесла большие потери в процессе эвакуации. Танки и бронетранспортеры, застрявшие в тесных переулках Калькилии, пришли на помощь разведчикам со значительным опозданием. Попытка оказать отступающим поддержку артиллерийским огнем привела к тому, что 155-мм гаубицы накрыли своими снарядами истекающих кровью десантников. Всего в операции «Самария» погибли 18 военнослужащих ЦАХАЛа, включая семерых офицеров. 86 израильских солдат и офицеров получили ранения. Иорданские силы потеряли в результате операции «Самария» 55 человек убитыми и 15 ранеными.
Возможные параллели
Тогда, как и теперь, подобное соотношение потерь считалось категорически неприемлемым для ЦАХАЛа. Израильское командование, воздав дань героизму своих бойцов (пятеро участников операции удостоились высших наград страны – Знака мужества и Знака доблести), расценило общий итог операции в Калькилии как несомненный провал.
Тогда, как и теперь, за действием отборных израильских сил с интересом следили во всех арабских штабах. Операция «Самария» убеждала арабских стратегов в том, что ЦАХАЛ – даже в тех случаях, когда инициатива находится на его стороне, – действует неуклюже и завершает сражение с таким результатом, который не может удовлетворить израильтян, имеющих своим потенциальным противником многократно превосходящие силы арабских армий. Даже израильские ВВС, которых арабы уже начинали побаиваться, проявили себя в операции «Самария» весьма неубедительным образом.
Но уже две с половиной недели спустя, 29 октября 1956 года, с началом операции «Кадеш», шестнадцать военно-транспортных самолетов «Дакота» вылетели к перевалу Митле в западной части Синайского полуострова. С них вблизи перевала высадился в полном составе 890-й десантный батальон. Через несколько часов бойцам Рафуля были сброшены на парашютах тяжелые 120-мм минометы и только что полученные от Франции 106-мм безоткатные орудия. Тогда же в районе Митле высадился взвод десантников, который до последнего момента осваивал на базе «Тель-Ноф» новую французскую технику.
Остальные силы 202-й бригады развернули наземное наступление и захватили населенные пункты Кунтила, Тамад и Нахл на юго-востоке Синая. 31 октября они соединились с высадившимся в Митле батальоном Рафуля и на следующий день окончательно овладели перевалом, разгромив крупное соединение египетских войск. К тому моменту наступавшие от Ницаны силы 7-й танковой и 10-й пехотной бригад завершили окружение египтян в центральной части Синая и двинулись к Исмаилии. 3 ноября ударные силы очистили от противника сектор Газы, взяли Рафиах и открыли дорогу на запад, в сторону Порт-Саида, танкам 27-й бригады.
В тот же день, 3 ноября, вблизи египетского аэродрома А-Тур, расположенного на юге Синая, высадились две роты 88-го десантного батальона и разведрота 202-й бригады. Захваченный ими аэродром был тут же использован для переброски на юг сменившего парашютистов батальона 12-й пехотной бригады, а так же тяжелого вооружения и боеприпасов. Транспортные самолеты израильских ВВС совершили тогда за одну ночь 23 рейса в А-Тур. Наконец, 5 ноября механизированные силы, наступавшие со стороны Эйлата по считавшейся непроходимой для бронетехники горной дороге, заняли Шарм аш-Шейх – южную оконечность Синайского полуострова. Почти одновременно с ними туда вышел атаковавший со стороны А-Тура 88-й батальон.
Операция «Кадеш», активная фаза которой составила восемь дней, завершилась уже к половине этого срока полным разгромом египетской армии на Синае. Потери Израиля в операции «Кадеш» составили: 171 человек убитыми и несколько сотен ранеными; четыре солдата ЦАХАЛа попали в плен. Египетские потери составили тогда, по различным оценкам, от 1500 до 3000 человек убитыми и несколько тысяч ранеными. Свыше 6000 солдат и офицеров египетской армии сдались в плен. На территории Синайского полуострова египтянами было брошено огромное количество бронетехники, тяжелого оружия (включая ракетные установки), средств связи, боеприпасов и пр.
Параллельное американо-советское вмешательство в пользу Насера, достаточно парадоксальное в условиях холодной войны, лишило Бен-Гуриона возможности извлечь из одержанной ЦАХАЛом победы прямые территориальные выгоды. Но военно-политический эффект одержанной Израилем победы был огромен. Она на десять с половиной лет обеспечила нашей стране свободу судоходства в Тиранском проливе и навязала Египту режим международного контроля в пограничной полосе, благодаря которому действия палестинских боевиков из сектора Газы стали невозможными. Лишь в 1967 году Гамаль Абдель Насер, стремительно вооружавший свою армию накануне операции «Кадеш» новейшим советским оружием, решил, что он накопил достаточно сил для новой попытки уничтожить Израиль, ставшей прологом к самому крупному поражению арабских армий.
До операции «Кадеш» Бен-Гуриону должно было казаться, что израильская концепция безопасности пребывает в состоянии глубокого кризиса. Операции возмездия, которые ЦАХАЛ регулярно проводил на протяжении четырех лет, не дали желанного результата. Последняя и крупнейшая из них завершилась провалом. Мало того, что эти операции навлекали на израильское правительство острую международную критику, – их эффективность теперь вызывала сомнения по чисто военным причинам. И нельзя было знать, что выход из тупика близок, как никогда.
Одним из важнейших условий, обеспечивших Израилю успех в ноябре 1956 года, стал удачный стратегический план Генерального штаба. Те же самые силы ЦАХАЛа, которые шаблонно и неэффективно действовали в Калькилии, увенчали себя блестящими победами на Синае. Правильно поставленная задача и грамотное применение сил показали, что 202-я десантная и 7-я танковая бригады ЦАХАЛа не имеют равных себе во всем мире.
За прошедшие с тех пор пятьдесят лет многое изменилось. Но бой на предельно коротких дистанциях ведется сегодня почти точно так же, как полвека назад. И почти точно так же действует пехота в боевых порядках противника, «зачищая» бункеры и траншеи. И так же, ценой своей крови, проводит она при необходимости тактическую разведку боем.
Наблюдая в последние недели за действиями израильских сил в Ливане, было трудно избавиться от ощущения, что десантники, пехотинцы, танкисты ЦАХАЛа постоянно компенсируют своим мужеством отсутствие оперативного плана. Мужества – поистине великолепного, невероятного в современном западном мире мужества – у израильской молодежи оказалось достаточно. И это, пожалуй, самое главное из того, что удалось сохранить Израилю за прошедшие полвека. На линии огня израильская молодежь оказалась сильнее одурманенных смертников Хасана Насраллы.
Новая социология мужества
Большинству читателей не нужно объяснять, что результаты боя, который вел 26 июля в Бинт-Джбейле 51-й батальон бригады «Голани», иначе как чудом не назовешь. Неожиданно столкнувшись со значительными силами «Хизбаллы», обстрелянные из всех видов оружия, пехотинцы «Голани» сумели уничтожить десятки боевиков и вынести с поля боя, под непрерывным огнем противника, всех своих убитых и раненых. Приземлиться в Бинт-Джбейле вертолеты воздушно-спасательного отряда не могли. Эвакуацию раненых и убитых с поля боя солдаты «Голани» производили на носилках, преодолевая двухкилометровое расстояние до точки, где огонь «Хизбаллы» ослабевал настолько, что вертолеты могли хотя бы на полминуты приблизиться к земле.
Все это время их товарищи, остававшиеся в Бинт-Джбейле, продолжали тяжелый бой. Майор Рои Кляйн, житель самарийского поселения Эли и один из лучших выпускников находящейся там религиозной школы предармейской подготовки «Бней-Давид», лег в этом бою на гранату, брошенную противником, и спас тем самым от верной гибели находившихся рядом с ним солдат. Прежде, чем прогремел взрыв, они услышали последние слова своего командира: «Слушай, Израиль!..».
Несколькими минутами раньше в Бинт-Джбейле пал смертью храбрых сосед Рои Кляйна, старший лейтенант Амихай Мерхавья, сын одного из основателей поселенческого движения «Гуш-Эмуним». Известие о гибели сына застало Моше Мерхавью, начальника Иерусалимского округа министерства строительства, в воинской части – с началом войны в Ливане он добровольно пошел резервистом в армию, в возрасте 56 лет. Брат погибшего лейтенанта, боец разведроты бригады «Гивати» Игаль Мерхавья узнал о постигшем семью горе, находясь со своим подразделением в Газе.
В прошлом году Амихай Мерхавья послал резкое письмо начальнику Генштаба, протестуя против депортации поселенцев из Гуш-Катифа и Северной Самарии. Он был отстранен от службы, но несколько месяцев спустя его, как подающего большие надежды офицера, вернули в строй. А еще до того фотокамеры успели «поймать» Амихая Мерхавью среди избиваемых полицейскими защитников поселенческого форпоста Хават-Гилад.
Эли – не Тель-Авив, не Реховот и даже не Ариэль. Для такого поселения две похоронки за один день… Объяснять тут, наверное, ничего не нужно.
Еще один выпускник «Бней-Давид», боец спецподразделения «Эгоз» Биньямин Гильман, живший в Эли во время учебы, погиб 20 июля в сражении у деревни Марун а-Рас. От «позорного» отчисления из армии за отказ выполнять решение правительства о депортации поселенцев Гильмана спасло год назад только то, что командование его части проявило «чувствительность» по отношению к солдатам, заявившим о своей неготовности участвовать в выселении евреев. Рядом с ним в том же бою погиб старший сержант Рефанаэль Мускаль, выпускник другой религиозной школы предармейской подготовки, действующей в поселении Кешет, на Голанских высотах. Среди погибших в Бинт-Джбейле – младший сержант Охад Клаузнер из Бейт-Хорона, сын основателей этого поселения.
Разумеется, на линию огня выходят не только выпускники учебных заведений национально-религиозного профиля. Например, оба погибших у Авивим бойца спецподразделения «Маглан» были киббуцниками. Но при этом вполне очевидно, что представители поселенческого лагеря составляют сегодня непропорционально высокую часть идущих в первых рядах и получающих первые пули. Этот факт, как мне кажется, накладывает на правительство Израиля, исправляющее кровью солдат ЦАХАЛа свои политические ошибки, очень существенные обязательства по отношению к той части общества, которую оно так настойчиво шельмовало в течение последнего года.
«…Спи! У истории русской страницы хватит для тех, кто в пехотном строю смело входили в чужие столицы, но возвращались в страхе в свою».
Это не про нас. До чужих столиц мы не жадные, да и вообще… Но позволительно выразить надежду на то, что эти строки Иосифа Бродского, написанные про другое время и про другую страну, не окажутся вдруг созвучными нашему времени, нашей стране и конкретному опыту наших солдат, многие из которых, выстояв сегодня в тяжелых сражениях, завтра вернутся в Эли, Кирьят-Арбу, Бейт-Эль, Шило.
Гур
Недавно «Вести» опубликовали казенную заметку о том, что еврейская община Эстонии удручена известием о ранении Гура Недзвецкого, привезенного в Израиль ребенком из Таллинна. В заметке была «винтокрылая машина». Была «война, которая шла за ним по пятам». Были «северные города еврейской страны». И были богатые, многословные титулы общественных деятелей, «выступивших на митинге со словами поддержки», «вернувшихся со встречи с послом Израиля в Хельсинки», «возносящих молитвы за установление справедливого мира» и пр.
…Гладко писать в газете о тех вещах, которые затрагивают меня личным образом, я так и не научился. Гур Недзвецкий, сын иерусалимской художницы Иды Михаэли и музыкального руководителя театра «Гешер» Ави Биньямина (Недзвецкого), для меня «очень личное». Ближе – только свои дети. Но, во-первых, Гур настоящий герой. Во-вторых, он герой «русского Израиля». И, в-третьих, мне бы не хотелось, чтобы единственным упоминанием о Гуре в печати оказалась винтокрылая заметка с дюжиной чьих-то титулов.
Начну с хорошего: Гур поправляется. Он общается с родственниками и друзьями, ходит по палате, читает книги, смотрит новости и мечтает вернуться в Ливан, чтобы разобраться со снайпером «Хизбаллы», прострелившим ему челюсть. Хочется верить, что это важное дело сделают товарищи Гура, потому что сам он должен будет пройти в ближайшие месяцы долгий и трудный курс восстановительного лечения.
Израильская медицина творит чудеса. Стоит побывать в хайфской больнице «Рамбам», чтобы убедиться в том, как много может современная травматологическая хирургия. Люди возвращаются к полноценной жизни после ранений, которые считались прежде смертельными. Зачастую спасение раненых зависит лишь от того, чтобы их успели вынести из-под огня, погрузить в вертолет и вовремя доставить в больницу.
Гуру повезло. Сначала он спас себя сам, а потом его целый час спасал ротный санитар Ризо, потому что вертолет не мог приземлиться на поле боя, под ураганным огнем. Наконец, в последний момент, когда Гуру уже грозила смерть от потери крови, пилот сумел на несколько секунд приблизиться к земле. Товарищи Гура буквально забросили его на борт. Вертолет, поврежденный при этом пулями и ракетами боевиков «Хизбаллы», с трудом дотянул до ближайшей посадочной площадки на израильской территории, откуда Гура доставили другим вертолетом в хайфскую больницу «Рамбам». И снова – в последний момент. С пулей, прошедшей в трех миллиметрах от жизненноважных артерий. И с осколками в ногах.
А начался бой с того, что противотанковая рота Парашютно-десантной бригады вошла в Южный Ливан на рассвете 20 июля и атаковала позиции «Хизбаллы» в районе деревни Марун а-Рас, к северо-западу от Авивим. Гур вел головную группу десантников. Рядом действовал взвод разведчиков из той же 35-й бригады, а чуть поодаль разведку боем вело спецподразделение «Эгоз». Позже оно потеряет в этом сражении пятерых своих бойцов.
Выдвинувшись вперед, Гур успел выпустить две ракеты по бункерам «Хизбаллы», после чего его настигла пуля вражеского снайпера. И тут же начался минометный обстрел. А с ближних позиций боевики «Хизбаллы» открыли по десантникам интенсивный огонь из стрелкового оружия.
Гур, находившийся в непосредственной близости от обнаруженных уже в ходе боя позиций противника, понял, что его просто не успеют спасти свои. Боевики «Хизбаллы» были к нему ближе. И он пополз к своим сам. Он полз, истекая кровью и теряя сознание, полз с раздробленными пулей костями лица и с осколками в ногах. Он полз так пятнадцать минут, пока не добрался до основного состава своей группы. А потом – ротный санитар Ризо и неизвестный пилот спасали его под огнем, рискуя собственной жизнью. И сумели спасти.
…В палатах и коридорах больницы «Рамбам» явственно ощутимо сейчас дыхание высшего благородства и невероятного мужества. Раненых навещают их товарищи, только что вышедшие из боя и спешащие вернуться в бой. На шестом этаже, в хирургическом отделении, играет гитара и звучат голоса, поющие удалые песни «Голани». У справочного окна – танкисты с нарукавными знаками 7-й бригады интересуются, где лежит их раненый командир, замкомбата-52. Повсюду мелькают красные береты десантников и бойцов спецподразделения «Маглан». На втором этаже, у операционных травматологии, с немой тревогой в глазах ждут сообщений родители и друзья только что поступивших раненых. Солдаты разных частей, встречаясь у этих дверей, молча кивают друг другу.
Здесь, в этих стенах, видно, как страна держит удар. Паники нет нигде. Нет даже намека на истерику. Очень редко увидишь слезы. Офицеры службы оповещения встречают у входа в больницу родителей, только что узнавших о ранении своего сына. Время от времени слышен звук садящегося вертолета, и этот звук всем здесь понятен. По нескольку раз в день звучит сирена воздушной тревоги. Родильное отделение переведено в подвал, а остальным остается надеяться на то, что ракета в больницу не попадет. На соседних улицах уже было несколько прямых попаданий. Зияющие окна, разрушенные стены, открывшаяся непрошенным взорам внутренняя обстановка квартир… Несколько дней назад здесь стоял острый запах пороха и эвкалипта. Иссеченные горячими осколками деревья выдыхали свою душу.
И еще два слова о новой социологии мужества. Год назад мать Гура была в Кфар-Маймоне. Тем, кто уже забыл: находившихся там участников акции протеста трое суток блокировали тысячи военнослужащих. Ариэль Шарон не нашел ничего предосудительного в том, чтобы бросить армию на выполнение этой странной задачи. Ида позвонила своему сыну по телефону и сказала ему: «Хочешь – иди под суд, но чтобы здесь я тебя не видела». Этого можно было не говорить. Позже, когда десантников отправили на депортацию поселенцев Санура, Гур и еще несколько бойцов из его роты добились, чтобы их освободили от выполнения этого приказа.
А в течение последующего года Гур со своими товарищами из отборной роты десанта занимался трудной работой в Дженине и Шхеме. Он уходил туда и сражался с врагом, чтобы на улицах израильских городов не гремели взрывы, не гибли люди, не прекращалась жизнь.
«Вести»,
печатается в сокращении
Бойцы 88 батальона
Солдаты "Гивати" у полицейского участка в Калькилии
У перевала Митла
Эвакуация раненых
