Арад — город небольшой. Очень уютный. Прямые линии улиц. Видна рука проектировщика. Город, построенный по единому плану. Кстати, тогда, в 50-е годы, в проект целого еврейского города в еврейском государстве не было заложено ни одной синагоги. А для чего новым евреям это средневековое мракобесие? Впрочем, действительность внесла свои коррективы. Репатрианты из Северной Африки — вопреки планам проектировщиков — связей с древней традицией не порвали.
Йеменцы тоже построили свою синагогу. Со временем город обжила большая община гурских хасидов — появилась йешива. Неугомонные хабадники тоже внесли свою лепту. И на новоприбывших из стран исторического материализма общая картина в городе иногда даже производила впечатление религиозного засилья. Но городские власти на деле доказали, что это не так: они без каких бы то ни было ограничений выдали разрешения, ссуды и льготы на открытие магазинов по продаже свинины и прочих милых воспоминаний с доисторической родины.
Местные представители традиционного еврейства с тех пор на новоприбывших махнули рукой — и русскоязычная часть города живет сама по себе, а еврейская традиция сама по себе. Кроме, конечно, пенсионеров, очень немногих, которые, что-то вспомнив, что-то заново усвоив из уроков питерского энтузиаста, сиониста-хабадника, рава Давида Эльдина, стали осваивать дорогу в синагогу. Но в целом ситуация среди русскоязычной половины города в смысле осознания того, для чего нас сюда занесло, с трудом отрывается от абсолютного нуля.
Три с половиной года назад по какому-то странному стечению обстоятельств я открыл в Араде учебную группу — в рамках института изучения иудаизма. Зачем иудаизм изучать в институте — вопрос отдельный. Оговоримся, что есть Тора матери — ее впитывают с молоком и с воспитанием; есть Тора отца — ее усваивают в йешиве, в процессе общения с равом, с Танахом и Талмудом. Но организаторы этого проекта посчитали, что для репатриантов из СНГ институт привычнее. Не так страшно. Честно говоря, я тоже так считаю. Знакомство с еврейством…
На данный момент мы: я и моя жена Аяла — хотим объяснить жителям Арада, что быть евреем хорошо. И хотя поначалу мы и сами это не сразу поняли, сейчас— это наше педагогическое кредо. Около ста человек прошли через наш «институт» за эти годы. Хотя я принципиально стараюсь не считать, сколько из них пошли по пути соблюдения заповедей. (Прямо скажем — немного.) Но, на мой взгляд, произошло восстановление дипломатических отношений с еврейством. Понимание — в общих чертах — неслучайности нашего приземления на этой земле. Сто человек — это очень мало. То понимание, которое можно приобрести за 10 месяцев занятий по три часа два раза в неделю, — это тоже совсем немного. Но есть какой-то вкус к изменениям, к учебе. И встреча с равом Зеевом Мешковым собирает в городе Арад больше полусотни человек.
И весь этот набитый битком учебный класс с напряжением следит за ходом его мысли. Шипит на нарушителей тишины. Волнуясь, задает вопросы. Стесняясь, просит автографы. Внимательные лица. Одухотворенные. Во многом еще не готовые согласиться с еврейским подходом к жизни. Короче, как и полагается евреям, — жестоковыйные… Но что-то меняется в городе Арад. Городе, в котором не было запланировано синагог.
