Три фронта войны: успехи и неудачи сторон
За время войны погибло более 120-ти израильтян (две трети – военнослужащие и треть – жители северных городов страны, включая примерно 60% евреев и 40% израильских арабов, бедуинов и друзов) и около 1000 ливанцев (более 500 из них – боевики элитных соединений военного крыла "Хизбаллы"). Кроме того, серьезно пострадала социально-гражданская, производственная и транспортная инфраструктура двух стран, а многие сотни людей получили ранения различной степени тяжести.
Помимо собственно боевых столкновений вооруженных частей, где Армия Обороны Израиля (ЦАХАЛ), при всех трудностях, как правило, берет верх над противником, вторая линия фронта, как это бывает в войнах новейшего времени, проходит и по тылу. Именно густонаселенные кварталы городов севера Израиля являются преимущественными объектами постоянных обстрелов боевиков "Хизбаллы" (100-150 ракет в день), и именно нанесение максимального ущерба гражданскому населению является, с точки зрения глав этой террористической организации, стратегической целью кампании.
Со своей стороны, Израиль лишен возможности расплатиться той же монетой: существующие инструкции и принятые в ЦАХАЛе и обществе моральные нормы жестко требуют минимизировать ущерб гражданскому населению. Именно в расчете на подобный принцип "Хизбалла", как правило, размещает свои ракетные установки, огневые точки, штабы, склады оружия и узлы связи в плотных жилых массивах, часто препятствуя уходу гражданского населения из зоны боевых действий.
Подобная тактика "Хизбаллы" преследует две цели. Во-первых, позволяет использовать гражданское население в качестве добровольного или вынужденного "живого щита" боевиков, вынуждая ЦАХАЛ предварительно обращаться к населению с призывами покинуть место будущих боев, теряя при этом фактор внезапности; вместо массированного применения ВВС и артиллерии посылать на штурм пехоту, мирясь с возможными потерями, что в условиях "ведения войны в прямом эфире" оказывает негативное впечатление на общественное мнение страны, либо вообще отказываться от атак и операций возмездия. (Типичным примером может служить операция израильского спецназа по ликвидации окопавшихся в жилых домах ливанского города Тир звеньев ракетчиков "Хизбаллы", обстреливавших северные города Израиля. Командование ЦАХАЛа предпочло подвергнуть опасности своих лучших бойцов – и 8 из них действительно были ранены – вместо того, чтобы одной бомбой уничтожить опорный пункт террористов. От такого варианта отказались, чтобы не подвергать угрозе "мирное население" этого дома и квартала)
Во-вторых, если при всей "хирургичности" атак на военные объекты "Хизбаллы" гражданское население, в силу тех или иных причин, все же страдает, лидеры организации стараются всячески преувеличить и исказить эти сюжеты, получив с них максимальные пропагандистские дивиденды. (Типичным примером является растиражированная международными СМИ с подачи пропагандистов "Хизбаллы" легенда о "преднамеренном массовом уничтожении мирного населения" в южноливанской деревне Кана)
Именно на этом третьем, пропагандистском фронте "Хизбалла" пока выигрывает по очкам. По большинству мнений, причина этого – в привычной для западного культурно-информационного истеблишмента практике негативных "двойных стандартов" по отношению к Израилю и проарабская направленность ведущих мировых СМИ, включая соучастие их представителей в инсценировке якобы имевших место событий, подтасовке фактов и искажении информации (примером может служить ставший, в отличие от массы других случаев, достоянием гласности громкий скандал с участием корреспондентов "Ройтерс" и поддельными фотографиями). Вместе с тем, немалая доля вины за провал информационно-пропогандистского обеспечения ливанской кампании лежит и на (без)деятельности соответствующих израильских структур, во многом остающихся заложниками весьма проблематичной концепции времен "мирного процесса" середины 90-х гг. о том, что "правильные дела агитируют лучше правильных слов".
Крах ожиданий
Непредвзятому наблюдателю, однако, ясна роль "Хизбаллы" как инициатора (при поддержке Ирана и Сирии и попустительстве и прикрытии правительства Ливана) этого конфликта. Что нуждается в уточнении, так это мотивы действий "Хизбаллы", которые, на первый взгляд, выглядят абсолютно контрпродуктивными.
Как известно, акции этой ранее периферийной шиитской организации резко пошли вверх после того, как в мае 2000 г. тогдашний израильский премьер Эхуд Барак в одностороннем порядке вывел ЦАХАЛ из "зоны безопасности" к международно призанной ливано-израильской границе, не обусловив этот шаг ни роспуском террористических группировок, ни политическим соглашением с Сирией и Ливаном. "Хизбалла", лидеры которой сумели представить эту ситуацию как свою военную победу, мгновенно заполнили образовавшийся в южном Ливане вакуум, превратив район в свой военно-политический анклав.
За прошедшие годы за счет многомиллиардных вливаний Ирана эта территория превратилась в глубоко эшелонированный укрепрайон, занятый военным крылом "Хизбаллы" численностью от 6 до 10 тыс. человек, включая спецназ, полевые и резервные части. На вооружении этой террористической армии, по имеющимся данным, на момент начала Второй ливано-израильской войны состояло примерно 13 тыс. ракет, минометов и установок залпового огня ближнего и сотни ракет среднего и повышенного радиуса действия, а также многочисленные противотанковые, зенитные и противокорабельные комплексы. Все эти в массе своей укрытые в жилых кварталах южноливанских населенных пунктов средства были в основном иранского, китайского и (вопреки обещаниям и договоренностям) российского производства.
Фактически частью этой военизированной системы была и "гражданская" инфраструктура "Хизбаллы". По данным газеты "Га’арец", организация располагает мощной экономической империей, куда, например, входит огромная строительная компания., которая возводит объекты по всей стране, а в южных деревнях создала сеть водопровода и электроснабжения. Предприятия "Хизбаллы" занимаются мелиорацией и предоставляют ссуды крестьянам, у нее есть долевое участие в управлении аэропортами и ливанской авиакомпанией. Кроме того, организация предоставляет визы для жителей юга, ей же принадлежат больницы и школы. Иными словами, "террористическая организация стала гражданской администрацией для более чем 200 тысяч ливанских граждан". (*1))
"Революция кедров", произошедшая в Ливане после убийства в 2005 г. сирийскими спецслужбами премьер-министра Рафика Харири, также на первых порах укрепила статус "Хизбаллы". Организация стала формальной частью политической системы Ливана, ее представляют 10% членов парламента и два министра в правительстве страны, а принятие любых серьезных политических решений без согласия лидера "Хизбаллы" Хасана Насраллы стало практически невозможным.
С точки зрения израильских правых, политическая институционализация проиранской "Хизбаллы" на северных границах Израиля представляла имманетную стратегическую угрозу Израилю, и потому они требовали заняться этой проблемой немедленно. В отличие от них, немало представителей левого лагеря в Израиле были готовы усматривать в подобном развитии событий столь жадно ожидаемые ими признаки "нормализации" радикальных исламистов. Все это вполне укладывалось в существующее в этих кругах представление о возможности реанимации "политического процесса" путем выстраивания отношений "мирного сосуществования" с террористическими организациями типа «ХАМАС» и "Исламский Джихад", без предъявления к ним требований о разоружении и формальном признании права Израиля на существование.
Изаильские левые при этом предпочитали не замечать периодические обстрелы израильских городов как с территории Ливана, так и из Сектора Газы, и непрекращающиеся попытки захвата заложников. Однако еще проблематичнее было то, что данная точка зрения оказалась востребована после "размежевания" (одностороннего вывода еврейских поселений из Сектора Газы и Северной Самарии), проведенного в августе 2005 г. А.Шароном и "неоцентристами" – прежде всего той частью политического и военного истеблишмента, которые положили на кон этой стратегии свои карьеры и политическое будущее.
Именно расчет на рациональность поведения лидеров террористических структур легитимизировал дальнейшие односторонние шаги, которые пост-шароновский истеблишмент предполагал совершить в рамках предложенного нынешним премьером Эхудом Ольмертом "плана свертывания" сотен еврейских поселений в Иудее и Самарии и концентрации их населения в 3-4 блоках у "зеленой черты". В рамках подобной логики предполагалось, что "за забором" рано или поздно сформируется предсказуемый режим, который, исходя из своих прагматических интересов, будет заинтересован в поддержании относительной и устраивающей всех стабильности.
Буквально за две недели до атаки боевиков "Хизбаллы" на северной границе Израиля подобные настроения озвучил в своей нашумевшей статье "Срочно нужен палестинский Насралла!" авторитетный в кругах "лагеря мира" обозреватель газеты "Хаарец" Алуф Бен. По его мнению, именно контроль "Хизбаллы" над южными районами Ливана и ее мощный ракетный потенциал являются залогом спокойствия, базирующегося на взаимном потенциале сдерживания, а жестко централизованный режим Насраллы "несет ответственность за свои действия, и потому его политику можно более-менее точно просчитать заранее". По мнению журналиста, "остается только пожалеть, что на [палестинских] "территориях" нет такого Насраллы". (*2))
Зачем же "Хизбалле" это было нужно?
Тем большим было разочарование, когда Насралла поступил наименее рациональным, по западным представлениям, образом. Как можно предположить, он руководствовался как минимум четырьмя мотивами.
Во-первых, "Хизбалла", в своей ипостаси кадровой дивизии иранских "Стражей исламской революции", выполняла приказ Тегерана, который находится под жестким международным давлением в связи с развитием своей ядерной программы. Можно предположить, что иранские лидеры, давая указание Насралле провести провокацию на северной границе Израиля, рассчитывали на стандартную израильскую реакцию в виде краткосрочной ограниченной военной операции, быстрое международное вмешательство и затяжной политический кризис. Этот кризис Тегеран был бы готов помочь разрешить в обмен на снятие с повестки дня иранского ядерного досье.
Во-вторых, как организация, с одной стороны, контролирующая изрядную территорию и население и имеющая немалые, в том числе экономические, интересы и активы в стране и за рубежом, а с другой – принимаемая как террористическая большинством свободного мира, "Хизбалла" была заинтересована в своей международной легитимации, если не де-юре, то де-факто. Именно поэтому Насралла и был заинтересован (как мы уже писали в прошлой статье) (*4)) втянуть Израиль, а за ним и весь западный мир, в заведомо проигрышный диалог с ними, без выполнения резолюции Совета Безопасности ООН № 1559, требующей от "Хизбаллы" разоружения и прекращения террора. Именно на такие дивиденды, отдавая приказ атаковать северную границу Израиля и захватить израильских солдат, рассчитывал Насралла в свете позитивного для него опыта прошлых операций такого рода.
В-третьих, "Хизбалла" как в собственных интересах (в качестве новой субрегиональной силы), так и в интересах своих иранских патронов стремится к усилению своего влияния среди палестинских арабов и переподчинению себе инфраструктуры не только шиитского "Исламского джихада", но и суннитов из ХАМАСа. Резкий рост авторитета "Хизбаллы" среди арабов "территорий" был очевиден после того, как Шарон в 2005 г. согласился на сделку по обмену трех тел израильских военнослужащих и захваченного наркоторговца на сотни пленных ливанских боевиков, и особенно по мере того, как после прихода в ПНА к власти «Хамаса» в автономии воцарялся хаос. В этот "огонь нужно было подбрасывать дрова", и потому Насралла, подвигнув «Хамас» на диверсию в районе Керем-Шалом и похищение Гилада Шалита и подождав две недели, пока ЦАХАЛ потреплет конкурентов "Хизбаллы" в Газе, отдал приказ атаковать северную границу Израиля.
В-четвертых – или даже во-первых – как организация, стремящаяся к установлению контроля над Ливаном и его превращению в проиранское исламистское государство, "Хизбалла" была заинтересована пресечь экономические и политические процессы в Ливане, которые серьезно размывают позиции этой организации. Речь идет о снижении роли Сирии – основного проводника иранских ресурсов, начавшаяся деструктуризация Ливана, оставляющая все меньше места военно-тоталитарным группировкам типа "Хизбаллы", и экономическом росте, который в перспективе снижает заинтересованность малообеспеченного шиитского населения в представляемой этой организацией "экономике раздач".
Провокация "Хизбаллы", похоже, и должна была стать шагом к столь желаемому Насраллой "управляемому кризису" в стране. По мнению обозревателя лондонской арабской газеты Al-Sharq al-Awsat,
До того как был отдан приказ похитить двух израильских солдат, ливанская экономика стала поднимать голову, инвестиции текли в страну, цены на недвижимость росли как на дрожжах, и признаки процветания можно было видеть на каждом углу. Но это оздоровление становилось вызовом всевластию "Хизбаллы". Ливанцы, без различия этносов, ощущали возвращение той страны, которой Ливан был до [гражданской] войны и до того, как ей навязали идею иранской исламской революции. Ливанцы вновь полюбили хорошо жить и много зарабатывать, и это было угрозой системе, на которой "Хизбалла" зиждет свое влияние.(*4))
Итоги и перспективы
Очевидно, что дальнейшие события шли вопреки расчетам Ирана и несущей чудовищные потери "Хизбаллы", которые, судя по всему, не ожидали от Израиля столь быстрой и жесткой реакции. Но сегодня, через месяц войны, немалая часть которого ушла на политические дискусии о "правильном масштабе военных действий" и бесконечные остановки операций – то для того, чтобы "обепечить гуманитарный корридор", то для того, чтобы "дать шанс переговорам о мире", очевидно и то, что и Израиль не сумел достичь бесспорной победы над "Хизбаллой".
Именно поэтому в правом лагере уже прозвучала жесткая крикика согласия Ольмерта с резолюцией Совета Безопасности ООН (окончательный текст благодаря возражениям Ливана намного меньше соответствует интересам Израиля, чем первоначальный американо-французских вариант) и требование продолжать военные действия до полного достижения объявленных целей – немедленное возвращение без всяких условий похищенных военнослужащих, полная ликвидация инфраструктуры "Хизбаллы" к югу от Литани и восстановление сильно сокративщегося, благодаря политике односторонних уступок, потенциала стратегического сдерживания Израиля.
В свою очередь, правительству непросто будет "продать" населению идею того, что нынешние итоги кампании – это лучшие из возможных. Позиция Ольмерта, которая уже на раз была озвучена его окружением, видимо, будет состоять в подчеркивании, что вне зависимости от итогов военных действий и от того, что по этому поводу скажут оставшиеся в живых лидеры "Хизбаллы", последняя потеряла намного больше, чем выиграла. При любом исходе военной и гражданской инфраструктуре "Хизбаллы" нанесен тяжелейший удар, возвращения к довоенному статус-кво, похоже, не будет, а нешиитское население Ливана (христиане, друзы и даже мусульмане-сунниты) вряд ли надолго (если вообще) смирится с тем, что в результате авантюры Насраллы страна отброшена на десятилетия назад.
Этот подход имеет шанс получить и поддержку левого лагеря. Что левые не явно не поддержат – это расширение наземной операции, на которую премьер-министр Ольмерт и министр обороны Перец готовы пойти с целью улучшения позиций Израиля при окончательном урегулировании и, в не меньшей степени, чтобы иметь шанс выстоять под шквалом критики, которая на них неизбежно обрушится "на следующий день".
В любом случае, ближайшие дни и часы решат если не все, то очень многое.
Д-р Владимир (Зеэв) Ханин
Отделение политологии Университета Бар-Илан, Израиль
Исследование проведено для Института Ближнего Востока (Москва)
Примечания:
1) Цви Бар-Эль, "Финансовый тыл "Хизбаллы" – в Африке и Южной Америке", Гаарец, 03.08.2006
2) Алуф Бен, "Срочно нужен палестинский Насралла!", Гаарец, 06 июля 2006
3) Владимир (Зеэв) Ханин, "Вторая Ливанская или первая Иранская? Военно-политические аспекты войны Израиля с исламским террором", Институт Ближнего Востока, 26 июля 2006, http://www.iimes.ru/rus/frame_stat.html
4) Huda al-Husseini, “Bombing of Haifa led to ruin of Lebanon”, Ynet, 30 July 2006
